Только Церера удержалась.
Катастрофа на Ганимеде и разоблачение затеи Мао-Квиковски с протомолекулой полностью отвлекли наличные силы. Потом на Венере проклюнулось нечто великое и таинственное, создавшее первые врата. К тому времени, как «Бегемот» с представителями Земли и Марса отправился исследовать их, вызвав великие и сложные последствия, Доуз соткал целую паутину связей. Ни лунные и марсианские корпорации, ни станции Лагранж, ни Пояс, ни луны Юпитера – никто не мог себе позволить на годы прервать торговлю, дожидаясь, пока прежние власти отвоюют порт. С тех пор как шумеры оттиснули в глине первый контракт человечества, временные договоры не раз оказывались столь долговечными, что их переставали замечать.
А когда за вратами открылись врата и человечество хлынуло к новым солнцам и планетам, нашлись деньги и силы, заинтересованные в том, чтобы на Церере все осталось как есть. Андерсон Доуз знал, кого подмазать и где сговориться, чтобы порт не простаивал.
Долгие, осторожные переговоры привели к тому, что статус мятежника забылся. Доуз стал респектабельным политиком, а станция Церера – первым астерским городом – как раз в подходящий момент, когда никому не было до нее дела.
А потом объявился Свободный флот и пинком сбросил в прибой старательно возведенный песочный замок. А Доуз, как всякий политик, учитывал расстановку игроков и сил, возможности и вероятности. Забылось, что восстание на Церере было торжеством приспособленчества и политической ловкости, – восстание стало предвестником Свободного флота. Доуз смирился с новым взглядом на себя и свою станцию. Выбрал, на какой он стороне, – так же, как и Па.
Сейчас он встречал ее у сходней «Коннахта». Гравитация вращения станции удерживала корабль в креплениях. Даже при перебоях с питанием инерция не позволит ему сорваться в черную пустоту. И все же Па неохотно оставляла корабль. Считала это ненужным риском.
– Мичо, – просиял Доуз, беря ее за руку. – Рад видеть нас во плоти.
– И я рада.
Она покривила душой. Доуз слишком долго пробыл верным союзником Фреда Джонсона – и еще не отмылся от вони. Но Па принимала его как неизбежное зло. Может быть, настанет день, когда его помощь Поясу перевесит старые дела. Доуз кивнул в строну электрокарта с двумя полицейскими в легкой защите.
– Я арестована? – шутливо предположила Па.
Доуз хихикнул, направляясь к тележке.
– С тех пор как стали падать камни, меры безопасности все усиливают, – объяснил он. Его изрытые угревой сыпью щеки натянулись, лицо помрачнело. – На Церере миллионы жителей. И не все довольны положением дел.
– Были проблемы? – спросила Па уже у кара.
– Как же без проблем? – Помолчав, Доуз добавил: – Но сейчас их больше обычного.
Тележка, дернувшись, покатила по широкой эстакаде внутрь станции. Липучки шин, проворачиваясь, шипели и пощелкивали. Па оглянулась на причал с «Коннахтом». Возможно, стоило захватить с собой собственную охрану. Все люди Кармонди остались на «Хорнблауэре», но Бертольд и Надя прошли боевой тренинг. Теперь уже поздно.
Администрация располагалась на ближайшем к поверхности уровне, здесь меньше всего проявлялась сила Кориолиса. АВП, взяв власть, поработала над старыми тоннелями и коридорами, но все равно в них пахло древностью. Доуз пытался развлечь гостью легким, незначительным разговором и преуспел – знал свое дело. Если они и впрямь обсуждают, в каком ресторане лучше готовят колбаски под черным соусом и как влияет на религиозные песнопения проходящий в том же зале фестиваль радж-музыки, значит, ситуация на станции не так уж опасна. Мичо понимала, что это иллюзия, и все равно была ему благодарна. О причине, что привела ее сюда, они не вспоминали. И имени Инароса не называли.
Совещание проходило в саду на административном уровне. На просторных сводах потолка полным спектром сияли светильники. Чертов плющ оплел стены и опоры, папоротники расправляли широкие листья, словно цапли на взлете. В воздухе пахло гидропонной зеленью, едой и вином. Она еще из-за поворота расслышала высокий, гибкий голос Санджрани. «Без основательного учета базы удобрений на каждой станции нелегальные вбросы обрушат азот как валюту». Все та же песня на новый лад. Доуз тронул ее за локоть, кивком указал на тропинку между фонтанчиком и вьющимся папоротником. Вот они и на месте. Пятеро лидеров Свободного флота. Нико Санджрани больше похож на пожилого торговца, чем на главного экономиста расцветающей империи. Розенфелд Гаолян с темной пупырчатой кожей и слишком уж легкой улыбкой – командующий вторым флотом и царь промышленности. И, в плетеном из тростника кресле, Марко Инарос, стоящий за спиной у каждого.
Победа пришлась ему к лицу. Волосы струились по плечам, держался он со звериной непринужденностью. Когда Марко встал навстречу ей и Доузу, Мичо почувствовала, как его радость отзывается у нее в сердце. Что ни говори об этом человеке, с таким обаянием можно убедить змею поделиться ядом. Па подозревала, что именно этот дар позволил ему торговаться с марсианами за их же корабли и оружие, заполучить материалы, на которых строилась революция. Кроме них пятерых, здесь был только сын Инароса – тощий юнец с безумными глазами, Филип. Па постаралась не слишком всматриваться и парня. Рядом с ним ей делалось не по себе, и связываться не хотелось – проще не замечать.
– Вот и ослепительная Мичо Па! – провозгласил Марко. – Превосходно. Все собрались. Основатели нации.
– Статистику по новым приобретениям доставили? – перебил Санджрани, не замечая или не желая замечать, что испортил Марко выступление. – Мне нужна полная сводка.
– Кармонди делает, – ответила ему Па.
– Только поскорей.
– Ник, мой мальчик, – вмешался Розенфелд. – Не груби. Ты бы сперва поздоровался с капитаном Па.
Санджрани хмуро скосился на Розенфелда, затем на Инароса и только потом повернулся к Мичо, коротко кивнул:
– Привет.
– Итак, внутренний круг в сборе, – заговорил Доуз. – Может быть, пора услышать, что свело нас здесь? Не скажу, что не рад встрече, однако…
Марко улыбнулся, а его сынок, стоявший за плечом, потянулся к кобуре с пистолетом.
– Мы разбили Землю и укротили Марс. АВП Джонсона во всей красе проявил себя сбродом коллаборационистов. Все поставленные нами задачи выполнены. Пора переходить с третьей стадии.
«Все задачи выполнены, только вот Смит и Фред Джонсон живы», – подумала, но не сказала Па. Другие, впрочем, промолчали не об этом.
Доуз первым подал голос, легко, по-приятельски заметив:
– Не знал, что ты запланировал и третью стадию.
Ухмылка Марко могла выражать гнев или радость, ярость или самодовольство.
– Теперь знаешь, – сказал он.
Глава 6
Холден
– очется говорить шепотом, – пожаловался Холден. – И ходить на цыпочках.
– Невесомость, – напомнила Наоми.
