– Все хорошо, – сказал ей Холден. – Я тебя держу.
* * *
Ее разбудил Амос. Его широкое лицо и лысая макушка показались ей сновидением. Но скорее это лекарства сдвинули восприятие.
Регенерационный коктейль странно воздействовал на чувства, даже если на них не влияли обезболивающие. Кларисса, встав перед выбором, – онемелость и тупость или ясное сознание с болью, – выбрала боль. Широкие эластичные ремни прижимали ее к койке в медотсеке. Автодок качал в тело все необходимое и лишь иногда выдавал ошибку, сбитый с толку утечкой из ее модифицированных желез. Разбитая плечевая кость срасталась. Первая пуля, проделав в мякоти бедра десятисантиметровую борозду, ушибла, но не сломала кость.
– В порядке, Персик? Я тебе поесть принес и как раз хотел уходить, но ты… вид у тебя…
Он махнул рукой.
– Все хорошо, – сказала она. – То есть я ранена, но все хорошо.
Амос подсел к ней на край кровати, и Кларисса сообразила, что они под тягой. Запах искусственного персикового концентрата одновременно манил и нагонял тошноту. Она отстегнула ремни и села, опершись на здоровый локоть.
– Мы победили?
– Еще бы, черт возьми! Двое пленных. Ядро с данными «Дракона». Они пытались стереть, но Наоми вдвоем с «Роси» восстановят. Бобби писает в штаны, что пропустила потеху.
– Может, в следующий раз, – отвечала Кларисса, когда в комнату вошел Холден.
Они с Амосом кивнули друг другу, и здоровяк вышел.
– Нам давно надо было поговорить, – начал Холден.
Капитан «Роси» стоял над койкой, словно не знал, куда деваться. Может, дело было в лекарствах, только Кларисса с удивлением отметила, что он не такой, каким ей представлялся. В ее мысленном образе скулы у него были круче, подбородок массивнее. Голубые глаза холоднее. А этот человек выглядел… нет, не старше. Просто другим. Волосы взъерошены. У глаз и в углах рта намечаются морщины. Их еще нет, но на подходе. Виски тронуты сединой. Но по-другому он выглядел не от этого. Джеймс Холден и ее личной мифологии всегда был уверен в себе, а этот места себе не находил.
– Понятно, – отозвалась она, не зная, что еще сказать.
Холден переплел руки на груди.
– Я… м-м-м, да. Я вообще-то не ожидал, что ты попадешь на этот корабль. Мне это неудобно.
– Знаю, – сказала она. – Извините.
Он отмахнулся.
– Потому я и пропустил этот разговор, а не должен был. Это моя вина, договорились? Я знаю, вы с Амосом после падения камней прошагали пешком чуть не всю Северную Америку, и знаю, что ты хорошо держалась. И корабельный опыт у тебя есть.
«Опыт террористки и убийцы». Этого он не сказал.
– Штука в том, – продолжал Холден, – что к таким делам ты не подготовлена. Выход в космос с оружием – совсем не то, что на грунте. Или работа техника на корабле. Импланты имплантами, но прибегнув к ним, ты под конец утонешь в собственной рвоте, так?
– Скорей всего, – признала она.
– Так что больше тебе нельзя выходить. Амос тебя взял, потому что… хотел показать, что ты своя.
– Но я не своя, – закончила она за него. – Вы об этом.
– Не всюду, где бывает Амос, – уточнил Холден. И впервые посмотрел ей в глаза. Выглядел он, пожалуй, грустным. Она не знала отчего. – Но пока ты на моем корабле, ты в команде. И моя работа – тебя защищать. А я не справился. Ты больше не участвуешь в боях в вакуумном скафандре. По крайней мере, пока не пройдешь подготовку. Это приказ. Ясно?
– Ясно, – откликнулась она и, пробуя слова на вкус, добавила: – Так точно, сэр.
Он был ее присяжным врагом. Символом ее поражения. Каким-то образом он даже стал символом той жизни, которую она могла бы прожить, сделав другой выбор. Он был всего лишь не слишком молодой человек, почти незнакомый, хотя кое-какие общие знакомые у них имелись. Он с трудом улыбнулся, и она ответила на улыбку. Такая малость. Но уже кое-что.
Когда Холден ушел, она догрызла концентрат, закрыла усталые глаза и не знала, что спит, пока не увидела сон.
Она копала склизкую черную кучу дерьма, пробиваясь к кому-то, погребенному под ней. Надо было спешить – у человека кончался воздух. Во сне она чувствовала, как холодеют от страха пальцы, как подкатывает к горлу омерзение. И страх. И опустошающее чувство потери от сознания, что она не успевает.
Глава 8
Доуз
Первая сессия импровизированного саммита началась, как только прибыла Мичо Па, в равной мере приятная взгляду и непроницаемая. Ее корабль причалил на середине суточного цикла, поэтому Марко задержал их всего на несколько часов. Следующие три дня дались труднее: встречи длились по тринадцать с лишним часов, даже без перерыва на обед. Ели прямо за столами, пока Марк излагал свое видение великой, всесистемной цивилизации астеров.
Три раскрученные станции, автоматизированные заводы и фермы, энергостанции, установленные поближе к Солнцу и ведущие передачу лучевой энергии к местам обитания, широкомасштабное разграбление биоресурсов с трупа Земли. Рядом с этими величественными и прекрасными картинами померк даже проект терраформирования Марса. А представлял их Марко Инарос с беспощадной настойчивостью, перед которой терялись все возражения других участников.
Санджрани поинтересовался, как предполагается обучать работников для задуманного Марком комплекса космических городов, похожего на тучу снежинок. Марко отмахнулся: не проблема. Астеры всегда готовы жить и строить в космосе. Врожденное умение, впитавшееся в их хрупкие кости. Па подняла проблему постоянных поставок продовольствия и медицинского обеспечения: уже теперь станции и корабли, лишившись поставок с Земли, затягивали пояса. Марко признал, что предстоят скудные времена, но заверил Па, что она преувеличивает реальные трудности. Ни одно из поднятых возражений его не поколебало. Глаза у него блестели, голос звучал богаче скрипки, энергия не иссякала. С совещания Доуз возвращался к себе выжатым, как тряпка. Марко же отправлялся в бары и пабы, в общие залы и обращался напрямую к гражданам Цереры. Доуз не знал, когда он спит и спит ли вообще.
На пятый день они прервались – так падают бегуны в конце длинной дистанции. Комментарий Розенфелда никого не успокоил:
– Койо маньяк. Он еще свалится.
– И что тогда? – спросил Доуз.
Пупырчатый пожал плечами. Улыбнулся неприятной улыбкой.
– Тогда разберемся, где мы есть. Инарос – великий человек. Для наших целей – именно тот великий человек, какой нам нужен. Вполне нормальный бы в эту роль не вписался.
Они сидели в саду у губернаторского дворца. Запахи земли и зелени смешивались с протеиновым мясом и перцами гриль, которые Розенфелд выбрал себе на завтрак. Доуз, отвалившись от стола, прихлебывал из груши горячий чай с молоком. Розенфелда Гаоляна он знал третью декаду и доверял ему, насколько вообще кому-то доверял. Но не вполне.
