– Может, надо мне с ней поговорить? – сказал Холден. – По-моему, надо.
– Не понимаю, откуда такая мысль, – возразил Алекс.
Наоми пожала плечами – воздержалась. Холден доел поддельную баранину, утер губы салфеткой и сбросил все в утилизатор. В душе он надеялся, что его кто-нибудь остановит. Никто не остановил.
В тренажерной «Росинанта» сказывался возраст. Ни одной одинаковой пары эспандеров, серо-зеленые маты протерлись до белой основы, воздух мягкий от застарелого запашка пота. Бобби подвесила между полом и потолком тяжелый мешок на натянутом тросе. Ее облегающий серый тренировочный костюм пропитался потом. Волосы она стянула в хвост, взглядом приросла к мешку, пританцовывая перед ним на носках. Когда вошел Холден, она как раз разворачивалась влево, отводя ногу. Вблизи удар прозвучал так, будто уронили что-то тяжелое. Система доложила: девяносто пять кило на квадратный сантиметр. Бобби легко отскочила, не отводя взгляда от мешка, сместилась вправо и ударила другой ногой. Удар прозвучал чуть глуше, но показания выросли на три кило. Бобби отскочила, перезагрузилась. Набитая кожа икр горела.
– Привет, – поздоровалась она, не оборачиваясь. Удар, перезагрузка.
– Привет, – ответил Холден. – Как дела?
– Хорошо. – Удар, перезагрузка.
– Поговорить ни о чем не хочешь?
Удар, перезагрузка.
– Не-а.
– Ну… ладно. Если… – удар, перезагрузка, – передумаешь…
– Я тебя найду.
Удар, перезагрузка, удар..
– Отлично, – сказал Холден и вышел, пятясь. Бобби ни разу на него не взглянула.
Наоми ждала его в камбузе с грушей кофе наготове. Холден сел напротив. Алекс уже сбрасывал остатки своего завтрака в утилизатор. Холден пил. Процессоры «Роси» юстировались раз в неделю, а загрузились они перед вылетом с Луны, так что наверняка ему только чудилось, что кофе горчит сильнее обычного. Все же он бросил в него щепотку соли и покрутил грушей, перемешивая.
– Ты знала, что ничего не выйдет, – укорил он.
– Ожидала, – поправила Наоми, – но не знала.
– Только подозревала.
– Сильно подозревала, – почти виновато призналась она. – Но могла ведь ошибиться.
– Оставь ты Бобби в покое, кэп, – посоветовал Алекс. – Пройдет и выйдет с другой стороны.
– Просто я… хотел бы я понять, что ее так мучает.
Алекс моргнул.
– Так ведь ей после Ио ни разу не довелось подраться с плохими парнями. И вот подвернулась драчка, а она застряла в ящике, пока другие стреляли.
– Но мы же победили.
– Мы-то победили, – вздохнула Наоми. – А она смотрела, как мы побеждаем и пытаемся вытащить ее из ловушки. Пока она освободилась, все кончилось.
Холден отхлебнул кофе. Этот глоток оказался немножко лучше на вкус. А толку-то?
– Хорошо, но когда я спрашивал, что ее беспокоит, я имел в виду, не могу ли чем-нибудь помочь.
– Мы поняли, – сказала Наоми. – Понимаем, в чем проблема.
По внутренней связи разнесся голос Амоса:
– Там есть кто-нибудь? Я уже десять минут стучусь в рубку.
Алекс включил систему.
– Сейчас поднимусь.
– Давай. Кажется, нашарил последнюю утечку. Как оно видится с твоей стороны?
– Сойдет. – Алекс кивнул и направился к оперативной палубе – навстречу ремонту. Времени у «Лазурного дракона» было не слишком много, но диверсанты хорошо потрудились. Отрывать куски обшивки проще, когда тебя не волнует, что еще при этом отломается. У Холдена от сознания, что корабль не в порядке, словно кожа зудела там, куда не дотянуться почесать. Добавляла беспокойства и мысль, что верфи на Луне завалены работой. Времена, когда можно было побездельничать на Тихо, пока люди Фреда Джонсона латали корабль, видимо, миновали навсегда, а для Луны земной флот был важнее команды Холдена.
Впрочем, не только в этом дело. Было еще кое-что – что толкнуло его на разговор с Бобби. А до того – с Клариссой Мао. Хотелось, чтобы все было в порядке, а он все сильнее ощущал, что до порядка далеко. И в ближайшем времени не предвидится.
– А ты как? – спросила Наоми, выглянув из-под копны темных, мягко кудрявящихся волос. – Хочешь поговорить?
Он хихикнул.
– Хочу, да не знаю, что сказать. Мы тут герои-победители, взяли пленных и ядро с данными, а все кажется, что этого мало.
– Этого мало.
– Умеешь ты утешить.
– Я к тому, что дело не в тебе. Ты не потому не находишь себе места, что с тобой что-то неладно. Ты в норме. Положение паршивое.
– Это не… знаешь, а и вправду немножко утешает.
– Хорошо, – кивнула Наоми. – Потому что мне важно было знать, что это не из-за Марко и Филипа. И не… потому что тебе тяжело быть со мной рядом.
– Нет, – сказал Холден. – С этим мы разобрались.
– И еще разберемся, когда все кончится, не сомневаюсь. Но не мог бы ты иногда это повторять?
– Я бы вышвырнул из шлюза все на свете, лишь бы ты была рядом. Это не потому. Насчет Марко Инароса меня заботит одно: что он снова попытается до тебя добраться.
– Приятно это слышать.
– Я тебя по-прежнему люблю. Я всегда буду тебя любить.
Он думал, что отвечает на ее вопрос, но взгляд Наоми ушел в сторону. Она улыбнулась с горечью – но все же улыбнулась.
– Всегда – это долго.
– Я капитан корабля. Теоретически я мог бы заключить с тобой брак сию минуту.
Вот теперь она рассмеялась.
– А тебе бы хотелось?
– Мне и так неплохо. Брак – это нудятина. Отношения мужа и жены скучнее и не так надежны, как отношения Холдена и Наоми, – ответил Холден. – Знаешь, он не сможет победить.
– Еще как сможет. Марко сам решает, когда он победил.
– Нет, я это обдумал. Свободный флот… необороняем. Он причиняет большой ущерб, он убивает много народу. Но все это завязалось из-за врат. Если бы люди не ринулись к новым колониям, Марс бы удержался. Астеры не боялись бы, что их вытеснят из жизни. Не случилось бы ничего из того, за что уцепился Марко. Но врата никуда не денутся. Значит, все, против чего он сражается, переживет его. Люди все равно будут стремиться к новым звездам и находить пути. А новые колонии постараются поддерживать с нами связь и торговлю. Во всяком случае, пока не встанут на ноги, а это не на одно поколение.
– Ты думаешь, что он промахнулся с историческим выбором?
– Да.
– Тогда что ты скажешь о таких, как я? Я выросла в Поясе. Я бы не захотела жить в гравитационном колодце. Врата никуда не денутся, но ведь и астеры тоже. Пока они еще остались…
