Но этого еще не случилось. Нечего кликать беду, пока она не пришла. И без того у порога толпа бед. Пока они дошагали до поворота к старому Джино, в небе погасли последние отблески заката. Зума-рок виделась теперь тысячеметровой темной массой в темном небе. Словно земля бессильно грозила небу кулаком.
– Ох, – на вдохе вымолвила Нами. – Ты видела?
– Что видела? – спросила Намоно.
– Падучая звезда. Смотри, еще одна!
Да, среди неподвижных, только мерцающих звезд мелькнула полоска света. И еще одна. Пока они стояли рука в руке, по небу скатилось еще полдюжины. Она едва сдержала себя, чтобы не броситься назад, не затолкать дочь в подворотню, прикрывая собой. Объявляли тревогу, но флот ООН успел перехватить удар. Эти вспышки в верхних слоях атмосферы – может быть, даже не его осколки. Или осколки.
Так или иначе, падучие звезды когда-то были красивыми. Невинными. Больше не будут. Для нее – не будут. И ни для кого на Земле. Каждая огненная полоска нашептывает о смерти. Говорит яснее ясного: «Всему может придти конец, и ты тут ничего не изменишь». Еще одна яркая, как огонек горелки, полоска безмолвно расцвела огненным шариком величиной с ноготь.
– Эта была большая, – сказала Нами.
«Нет, – подумала Намоно. – Нет, эта не большая».
Глава 1
Па
– а хрен, права не имеете! – в который раз проорал хозяин «Хорнблауэра». – Мы свое заработали – оно наше!
– Мы это уже обсуждали, сэр, – отвечала ему капитан «Коннахта» Мичо Па. – Ваш корабль с грузом задержан согласно приказу Свободного флота.
– Плевать мне на ваших голодающих! Если астерам нужны продукты, пусть покупают. А что мое, то мое.
– Нужны. Если бы вы подчинились приказу…
– Вы нас расстреляли! Отбили дюзы!
– Вы пытались уйти. Ваши пассажиры и команда…
– Свободный флот, раздери мою задницу. Воры! Пираты!
Стоявший слева Эванс – ее старпом и последнее пополнение семьи – крякнул, словно от удара. Мичо покосилась на него и наткнулась на взгляд голубых глаз. Эванс ухмылялся, сверкал белыми зубами на смазливой физиономии. Парень был хорош собой и знал об этом. Мичо приглушила микрофон, пропуская мимо ушей поток сквернословия с «Хорнблауэра», и кивнула ему: «Ну, что тебе?»
Эванс ткнул пальцем в сторону панели.
– Как сердит… задели беднягу койо, теперь не остановишь.
– Серьезней, – одернула Мичо, не сдержав, впрочем, улыбки.
– Я серьезно. Фраже бист.
– Это ты-то нежный?
– В душе. – Эванс прижал ладонь к скульптурной груди. – Ребенок, ми.
В динамике владелец «Хорнблауэра» накручивал себя до пены на губах. Его послушать, Па и грабительница, и шлюха, и плевать ей, чьи там дети мрут с голову, лишь бы ей платили. Будь она его дочь – убил бы, чтоб не порочила честь семьи. Эванс ухмылялся.
Мичо, как ни крепилась, рассмеялась в ответ.
– Ты знаешь, что, когда флиртуешь, у тебя акцент заметней?
– Да-да, – закивал Эванс. – Я – сложная смесь любви и порока. Но ты все же отвлекись от него. Теряешь терпение.
– Пока еще не потеряла. – Она оживила микрофон. – Сэр… Сэр! Давайте сойдемся на том, что я из тех пиратов, которые готовы запереть вас до Каллисто в собственной каюте, а не вышвырнуть в пустоту. Устраивает?
После короткой ошеломленной паузы по рации хлынул поток бессвязной ярости, завершившийся чем-то вроде: «Только попробуй, я твою астерскую кровь выпью насухо!» Мичо подняла три пальца. Оксана Буш махнула в ответ с противоположного конца рубки и застучала по оружейной панели.
«Коннахт» от рождения не был астерским кораблем. Его строили для флота Марсианской Республики и снабдили разнообразным набором военных и технических систем. Семья чуть не год разбиралась с ними, поначалу проводя учения в тайне. И только когда пришел срок, вступили в дело. Теперь Мичо на своем мониторе наблюдала, как «Коннахт» опознал и пометил на дрейфующем грузовике шесть точек, чтобы вскрыть корпус точно направленными снарядами ОТО. Включились прицельные лазеры, запятнали «Хорнблауэр». Мичо выжидала. Эванс улыбался уже не так уверенно. Он не готов был убивать гражданских. По чести сказать, Мичо бы тоже не хотелось, но она не пропустит «Хорнблауэр» за кольцо, к будущей колонии на чужой планете. Переговоры велись только об условиях сдачи.
– Стрелять, боссманг? – спросила Буш.
– Пока не надо, – ответила Мичо. – Следи за двигателем. Если включат зажигание – тогда.
– Если они вздумают уйти на отбитой дюзе, сэкономим боеприпас, – с издевкой процедила Буш.
– От их груза люди зависят.
– Мне что, – проговорила Буш. И, помедлив, добавила: – Пока они холодные.
Рация щелкнула, отплюнулась. С того корабля кто-то орал – но не на Мичо. Затем раздался другой голос, к нему присоединились, перебивая, еще несколько. Прогремели выстрелы. Пройдя через рацию, звуки боя становились слабыми и безобидными.
Вот и новый голос:
– «Коннахт», вы здесь?
– Еще здесь, – отозвалась Мичо. – Прошу назваться.
– Я Серджио Плант, – сообщил голос, – исполняющий обязанности капитана «Хорнблауэра». Готов сдаться. Только чтобы никто не пострадал, договорились?
Эванс улыбнулся, давая выход торжеству и облегчению.
– Бессе вас слышать, капитан Плант, – ответила Мичо. – Принимаю ваши условия. Приготовьтесь принять абордажную команду.
Она отрубила связь.
* * *
Мичо полагала, что история – это цепь неожиданностей, которые задним числом представляются неизбежными. Это касалось как планет, народов и гигантских корпораций-государств, так и судеб маленьких людей. Что наверху, то и внизу. Что с АВП, Землей и Марсианской Республикой Конгресса, то и с Оксаной Буш, Эвансом Гарнером-Чой и Мичо Па. И, если на то пошло, с каждой живой душой на «Коннахте» и его братьях. Только для нее, занимающей это место, отдающей эти приказы, отвечающей за то, чтобы каждый член команды был жив, здоров и на той стороне, где надо, что-то значили маленькие личные истории мужчин и женщин на борту.
Для самой Па первой неожиданностью стало участие в военных действиях Пояса. В юности она готовилась стать инженером-системщиком или администратором на одной из больших станций. Может быть, так бы и вышло, люби она математику больше, чем любила. Мичо подала документы в верхний университет, потому что считала, что ей туда, и провалилась, потому что там был жуткий конкурс. Получив от консультанта сообщение об отказе, Мичо была потрясена. Задним числом стало ясно, что этого следовало ожидать. Исторический взгляд видит яснее.
АВП, вот этому его подразделению, она больше подходила. В первые же месяцы разобралась, что Альянс Внешних Планет – не столько объединенное революционное правительство, сколько торговая марка, созданная астерами в рассуждении, что что-нибудь в этом роде им следует завести. Группа Вольтера называла себя АВП, и обосновавшиеся на станции Тихо люди Фреда Джонсона – тоже, и Андерсон Доуз, правивший Церерой под знаком рассеченного круга, и Зиг Очоа, противостоявший ему под той же эмблемой.
