– О да…
В эту минуту Найджел наконец затащил свою даму в беседку и тут же бросился на приступ. Крепость сдалась мгновенно, вдохновенно и добровольно, отдаваясь на милость победителя так рьяно, что едва уцелела широкая скамейка, обтянутая для таких случаев синим бархатом.
А после любовной схватки, когда они лежали утомленные и ветерок овевал разгоряченные тела, леди Френсис принялась поспешно одеваться.
– Прошу вас, ваше высочество, помогите мне! Будьте милосердны!
Найджел помог. Расправил нижнее платье, затянул шнуровку, чтобы все прелести дамы не вывалились наружу…
– Представляете, ваше высочество, какой ужас? Вот так простудишься, и будут тебя лечить, а потом еще примут за сумасшедшую… ужас! Кошмар!
Принц не ответил, словно бы и не обратил внимания, но леди Френсис хорошо знала свой объект.
Он – запомнил.
Еще пара намеков, и будет нужный результат…
Найджел труслив и гадок, убить человека он никогда не решится. А вот подтравливать, чтобы его отца объявили безумным, и получить регентство… Дальше есть еще планы. Но это ведь дальше!
Принц никогда не подумает, что эту мысль аккуратно и осторожно вкладывает в его голову леди Френсис. Это ведь женщина! По определению – глупая и тупая самка, которая годна лишь принимать в себя мужское семя и вынашивать детей. А интриги…
Оставим их тем, кто в этом разбирается. К примеру, мужчинам.
Матильда Домашкина
Стыдно признаться, но следующие два дня Мотя провела на диване перед телевизором, щелкая «лентяйкой». А чтобы успокоить свою совесть, параллельно она обзванивала все интересные объявления из газеты, сразу отметала распространение и проценты от прибыли и накапливала адреса.
Лучше пройти максимум фирм в один день, хотя бы пять-шесть штук.
Собеседование по поводу работы – это ведь не просто так. Надо одеться соответствующе, накраситься, дойти, побеседовать с директором, посмотреть, понравится ли он тебе, понравишься ли ты ему, подойдут ли тебе их условия…
А еще – какая обстановка в фирме, где они сидят, кто там работает, какая атмосфера в офисе…
Что-то можно узнать по телефону, но кучу мелочей, из которых и слагается хорошая работа, видно только на месте.
Страшно Матильде не было, на черный день немного отложено, с голоду она тоже не помрет, бабушка ее приучила к здоровому питанию, а овощи и крупы стоят копейки. Да и сколько съедает девушка? Не так много, честное слово. Мужчин прокормить куда как сложнее.
А когда на душе у тебя спокойно, когда для тебя эта работа – не последний шанс на жизнь, когда есть возможность и время выбрать… Работодатели это чувствуют каким-то загадочным органом. И условия становятся лучше.
Закон подлости. И с ним не поборешься.
А еще была Мария-Элена.
Матильда честно признавалась себе – услышь она от кого-то такую историю, потащила бы человека в психушку. Однозначно.
Зеркало, Ромея, Аллодия, герцогесса…
Беда в том, что Бог не дал Моте воображения. Вообще.
Она даже врать как следует не умела – ее тут же разоблачали и укоризненно грозили пальцем. Что-то придумать?
Да она даже школьные сочинения цинично сдирала из интернета. Не дано! Вот вообще не дано!
И уж изобрести целый мир, с его законами, обычаями, правилами, монетной системой, обращениями, историей и географией? Она бы точно не потянула.
Или все-таки? Может, и такое бывает?
Жил-был человек, потом обнаружил, что он – это не он, а всемирная космическая черная дыра, и теперь рассказывает, сколько звезд в него засосало и чем белые карлики отличаются на вкус от черных…
Как оказалось – бывает. Так что пару дней Мотя думала, сошла она с ума – или нет?
Малена уверяла, что все в порядке. Это магия, это бывает. В их мире с этим строго, магию изводят под ноль, но остатки сохраняются в самых неожиданных местах.
Матильда в магию не верила, но днем Малена была рядом, словно голосок шептал из-за спины, только это не пугало и не раздражало, а ночью приходили ясные, яркие и подробные сны, которые Мотя помнила до последней съеденной плюшки. У нее такого никогда раньше не было.
Депрессия?
Из-за бабушкиной смерти? А раньше бы это не?..
Уж не сороковины, уж шестидесятины давно прошли, а она только на ПТСР
[9] сподобилась? Неубедительно!
То есть по срокам может и получиться, а вот по симптомам – никак. Что это за расстройство такое, от которого одно удовольствие? Ни невроза, ни психоза, ни переживаний…
Это уже не ПТСР, это ближе к шизофрении…
Мотя стала намного лучше спать по ночам, раньше-то она просыпалась, а сейчас и пушкой не разбудишь. Появился аппетит, интерес к жизни, она даже купила шлейку для Беси и стала гулять с котенком у дома.
Малена к тому же настояла на пересмотре всего гардероба Матильды. Она посмотрела несколько фильмов и откровенно позавидовала. Но, поглядев на одежду подруги, возмутилась:
– Разве в этом можно ходить?
Матильда уверяла, что можно и даже нужно, и вообще… Малена заявляла, что в таком виде надо ходить не работу искать, а народ пугать…
Денег не было.
Ругаться не хотелось.
И две подруги, подумав немного, отправились туда, где можно разжиться неплохой одеждой по адекватным ценам.
В секонд-хенд.
* * *
«О горе мне, неистовое горе!!!»
Примерно это должна возопить настоящая женщина, которой предложили отправиться в подобный приют нищебродов.
А потом коварно проползти туда под покровом ночи.
Ибо платье от известного дизайнера можно встретить равно и в фирменном магазине, и в секонд-хенде, но во втором случае оно будет стоить примерно раз в сто дешевле. Возможно, его кто-то уже надел до тебя один или два раза, но выложить за шмотку пятнадцать тысяч – или сто пятьдесят рублей?
Кто никогда не надевал чужих вещей – по необходимости, или просто меняясь, или… пусть первый кинет камень в девушек.
А подруги отправлялись на поиски в секонд-хенд, собираясь снимать стресс шопингом.
– У вас так здорово… у нас платье шьют вручную, ткань ткут тоже вручную… часто вещи даже передают по наследству. А у вас так всего много, и такое разнообразное… – Мария-Элена была искренне восхищена.
Матильда тоже улыбалась. Наивный восторг подруги был ей приятен.
