– Я – герцогесса Домбрийская. Что здесь происходит?!
Ровена на всякий случай держалась сзади. Мало ли…
Но нападать никто не собирался, вместо этого тетка отбросила вилы в сторону – и почти упала в ноги герцогессе.
– Что ж это деется-то, ваша светлость?!
– Что именно? – Малена трепетала, как заячий хвост, но Матильда не давала ей расслабиться. Ишь ты, рассиропилась. Выясняй! – Рассказывайте!
Ну что бы новое?
Увидел солдат красивую девушку, спросил попить, да и прижал ее в углу. Девушка – отбиваться, солдат, видимо, распалился, платье рвать начал, тут мать вошла, ну и приветила насильника чем под руку попало.
«А это пострадавшая… Ага».
Матильда и Малена вместе созерцали симпатичную крестьянку. Действительно, мог солдатик и повестись. Фигурка точеная, личико очень симпатичное, копна каштановых кудрей… правда, волосы сейчас стоят дыбом, да и личико заплаканное, но все равно вид приятный. И округлости все на месте…
«А она его не завлекала?» – засомневалась Малена.
«Не думаю».
«Почему?»
«Малечка, а ты на ее руки посмотри!»
Действительно. Руки у девушки были вполне себе крестьянские – загорелые и натруженные. И на этой загорелой коже отчетливо проступали пятна синяков. Словно кто-то удерживал ее в жестокой хватке.
«И платье…»
Платье действительно было порвано, но только на груди. Видимо, сильнее не успел. Мать не дала.
– Ваша светлость, – кашлянул над ухом Дорак.
Матильда, сейчас именно она, развернулась – и пригвоздила капитана взглядом.
– Вы что-то хотите сказать, любезнейший?
Эх, не слышала этого голоса бабушка Майя. А услышала бы – порадовалась. Не пропала генетика! Ее кровь, ее выучка…
Дорак аж вздрогнул. Но уже не так сильно.
– Вы бы вернулись в дом? Ни к чему вам эти дрязги…
– Вы хотите сказать, капитан, что командуете отрядом насильников? И предлагаете мне закрыть на это глаза? Замечательно…
Дорак смутился:
– Ну… не было ж ничего.
– Потому что солдата прогнали. А если бы нет?
– В таком случае он разложил бы девушку где придется. – Голос Ровены почему-то был исполнен сдержанной ярости. – И пошел бы дальше. А на ней уже вряд ли кто-то женится. Будет там ребенок, не будет – дело другое, но муж бы ее всю жизнь попрекал.
Малена прищурилась:
– Может, стоит женить слишком горячего парня?
От такой перспективы побледнела даже тетка. И едва не взвыла. Матильда поняла, что тут точно все было не по согласию, и пригляделась к солдату.
Стоит, умник, штаны поддерживает. Завязать не успел толком – когда в тебя вилами тычут, не до того. И парень-то вроде не самый страшный, фигуристый, с выправкой, достаточно симпатичный, а поди ж ты…
– Женить не будем, – вынесла вердикт герцогесса. – Надо бы выпороть, к примеру, плетей пятьдесят, но тогда он в седле держаться не сможет. Всех задержит. Сделаем проще. Сколько составляет месячное жалованье солдата?
– Две серебряных монеты в неделю, ваша светлость, – отчитался Дорак.
– Заплатите этой женщине три монеты золотом. Здесь. При мне, – отчеканила Малена. – Солдат…
– Варьен.
– Солдат Варьен, из вашего жалованья будет удерживаться ровно половина. Пока не отработаете долг. Не захотите работать – пятьдесят плетей – и на все четыре стороны. Я жду?
Дорак, со скрежетом зубовным, развязал кошелек. В ладонь тетки легли три монеты.
Малена поглядела на нее, вздохнула.
– Выдайте дочку замуж. И пусть эти деньги станут ее приданым.
Три монеты золотом. Для герцогессы – немного. Для деревни – сумма, на которую можно купить хорошую, стельную корову. А с таким приданым не пропадешь.
Тетка рассыпалась в благодарностях. Малена взмахнула рукой.
– Мы выезжаем. Немедленно. Побудьте пока при мне, мало ли у кого какие идеи возникнут…
– Я к старосте пойду, ваша светлость. Линка с его сыном давно друг на друга смотрят…
Тетка глядела снизу вверх с искренней благодарностью, и Малена махнула рукой:
– Мы уедем – и идите.
На следующий день солдат Варьен щеголял роскошными фингалами. И немного шепелявил. Дорак не простил ему потери денег, но Малена не обратила внимания.
Пусть разбираются сами, а насильнику – поделом.
* * *
– Спасибо, ваша светлость.
Мария-Элена с удивлением поглядела на Ровену:
– За что?
– За эту девушку… вы могли бы ничего не делать. Или решить иначе.
– Могла бы. Но очень не люблю насильников.
– Спасибо.
– Не стоит благодарности, – отмахнулась Малена.
И погрузилась в разговор с Матильдой, не заметив взгляда телохранительницы.
А взгляд был хороший. Пристальный, недоверчивый, но уже теплый. Ровена и сама не знала, как относиться к нанимательнице, но уже начинала уважать герцогессу. А это – неплохо.
* * *
– Тильда, милая, спасибо тебе…
– За что?
– Когда я слышу из его уст: «Малена»… знаешь, у меня словно все внутри поет!
– Мне несложно, а тебе приятно, – отмахнулась Матильда.
Это у Марии-Элены ничего особенного не происходило. А Матильда развлекалась вовсю.
Осваивалась на новом месте, разбиралась с клиентами и поставщиками, знакомилась с соседями… И конечно, любовалась Антоном Великолепным.
«Малена, сделай кофе!»
«Малена, свяжись с Кобзевым, скажи, заеду завтра в два!»
«Малена, отправь факс!»
И прочее, прочее, прочее…
Операторы пока не определились со своим отношением к девушке. Приглядывались, принюхивались…
Женя смотрела недоверчиво – каждую девушку, которая появлялась в радиусе километра, она воспринимала как покушение на своего личного Антона.
Валерия оглядела Матильду с ног до головы, тряхнула гривой волос и решила, что эта – ей не конкурентка.
Нина совершенно по-дружески пришла на второй же день за кофе.
– Малена, не нальешь чашечку? Не могу пить растворяшку, желудок сводит. А тут хоть кофеварка хорошая…
Это верно.
Кофеварка у Антона была автоматическая. Совмещенная с кофемолкой, надежная и удобная. Вид кофе на выбор, хоть эспрессо, хоть капучино. Никаких растворяшек, никаких капсул – только зерна. Их Дина тоже заказывала сама, в маленьком магазинчике, как и пряности. У хорошей секретарши обязан быть хороший кофе.
