Нет?
Будет другой старший.
Да, Шадоль… То же самое! Сейчас – штраф, потом до плетей дойдем.
Это по кнутам. По пряникам…
Швеям премия. В размере половины недельного жалованья. Есть за что – молодцы, хорошо работают. Конюхам премия – в том же размере. Кони идеально содержатся, конюшня аж сверкает, придраться не к чему.
Этот метод уже подсказала Матильда.
Кнуты нужно чередовать с пряниками – это первое. Пряники лучше раздавать не за свой счет. Таким образом, по деньгам выйдет то же самое, но народ поймет, оценит и запомнит. А кто не…
Раз без денег останется, два… и сам предпочтет убраться из неуютного места.
Разгильдяйство – не наш метод. Точка.
Лорена, которая вышла к концу речи, бесилась, но сделать ничего не могла. Вчера…
Ох, подвела даму несдержанность…
Дорак вернулся! И на радостях Лорена решила немножко себя побаловать. Ночь прошла бурно и приятно, заснули любовники только под утро, а проснулась веселая вдова только к завтраку, даже чуть позднее. А Малена-то по замку бегала с рассвета! Как в монастыре приучили!
Встала с солнышком, помолилась – и вперед. Работать, дочь моя, работать! Ибо безделье – грех!
Силанта обиженно сопела за спиной матери. Она тоже проспала по уважительной причине. Злилась до поздней ночи и сидела перед зеркалом.
Злилась на Малену, прикидывала, что бы такое надеть, чтобы казаться лучше, чем эта… эта…
В итоге Силанта, в роскошном бархатном платье желтого цвета, проигрывала Марии-Элене по всем статьям. Сразу было видно где хозяйка, где гостья.
Аристократам у себя дома ведь нет нужды наряжаться. У них и так дел хватает, за них говорят не бриллианты, а манеры. А жемчужная нить, которую нацепила на себя Силанта, была такой длины, что кобеля хватило бы удержать.
Вот у Лорены вкус был идеален. Голубой шелк поверх белого нижнего платья. Скромно, со вкусом…
Лоран пока еще не прихромал… Матильда мстительно хмыкнула. Ничего, не поумнеет – костыли осваивать будет! Мы – добрые, сразу не убьем, дадим время раскаяться и все осознать…
Перебивать Матильду было делом гиблым. Лорена и не пыталась, понимая, что выставит себя дурой. Но когда девушка закончила речь и небрежным жестом распустила прислугу, мачеха не сдержалась:
– Наводишь свои порядки, доч-ченька?
И это почти в полный голос, слуги замерли, понимая, что это – СПЛЕТНЯ! Такой и поделиться можно… И ведь поделятся!
Увы…
Лорене решительно не повезло. Матильда хоть и не была еврейкой, но…
– Мамуся, вы бы шарфиком шейку замотали. А то следы горя и отчаяния виднеются… слева, на два пальца повыше ключицы…
На белой шее Лорены действительно был виден засос. Ну, увлеклись вчера. И прикрыт он был платьем.
И вообще…
Вы пробовали что-то увидеть в металлическом зеркале – детально? Вот и Лорене не удалось. Но чтобы так…
Женщина побагровела, схватилась за шею, поняла, о чем говорит Мария-Элена, и покраснела еще больше…
– Ах ты наглая дрянь!
– Мамуся, вы бы хоть месяц-то подождали для приличия. – Матильда и не подумала сдаваться. – Ладно еще – здесь. А в столице?
Упоминание о столице мигом охладило Лорену. Ехать-то туда надо! А как прикажете обрабатывать эту гадину, чтобы она влюбилась в Лорана? Если…
– Это, наверное, собака. Я вчера перед сном на псарню заходила…
– Да, я там тоже кобеля видела. Такого крупного, синеглазого. – Матильда издевалась уже в полный рост. Эка невидаль! Что Дорак спал с Лореной, они с Маленой еще по дороге поняли, а сейчас просто получили подтверждение.
Лорена зашипела, и Матильда подняла руку:
– Нет-нет, я все понимаю. Собака – так собака, тут их, кобелей, с избытком… надо бы пригласить кого.
– Зачем и кого собирается пригласить ваша светлость? – игриво поинтересовался Лоран, непринужденно входя в зал. Правда, прихрамывал он вполне заметно. Матильда прищурилась на него. Что, жизнь недоучила?
Еще добавим!
– Говорю, кобелей развелось. Надо бы живодера на них пригласить.
Лоран подавился воздухом.
Слуги рассасывались.
Уже к вечеру по Донэру пошел слух, что герцогесса предлагала отдать дядюшку на живодерню. И особенно старались несколько служанок. Две – из тех, кого Лоран предпочитал чаще остальных, и три – из тех, кого ни разу не предпочел.
* * *
Атмосфера за завтраком была далеко не идеальной.
Лорена злилась, Силанта пыталась подкалывать над Маленой, но куда там? Детский сад ваши провокации, штаны на лямках! Матильда такого в юридической конторе насмотрелась, что провокации сводной сестренки даже не воспринимала всерьез.
Смешно же!
То Силанта начинает рассуждать, как плохо в монастырях! То поет, какие у нее шикарные платья и как замечательно она одевается! То рассказывает, сколько юношей ухаживают за ней, и сочувствует Малене, у которой в монастыре никого не было…
Матильда смотрела на это чуть ли не с умилением. Тем более основную опасность представлял дядюшка, который опять устроился рядом. И смотрел с такой укоризной, что у другой бы кусок в горле застрял… Не у Матильды.
Та абсолютно спокойно кушала, глядя мимо дядюшки.
Лоран понял, что угрызений совести сегодня не будет, и опять перешел в атаку.
– Племянница, ты должна мне новые сапоги.
– Неужели?
– Старые оказались непоправимо запачканы кровью…
Если он рассчитывал, что Матильда поинтересуется тяжестью травмы…
– Не расстраивайтесь, дядюшка. Если у вас начнется гангрена, вам вообще сапоги на эту ногу не понадобятся.
Лоран подавился вином так, что заплевал половину стола. На Марию-Элену, правда, не попало. Она успела вовремя выскочить…
– Как ты добра!
Матильда царственно склонила голову. Получилось достаточно утрированно, но того и надо было.
– Обращайтесь, дядюшка. У человека двести шесть костей, так что…
И вышла из столовой.
Лорена поглядела на брата:
– Лоран?
– Ничего, сестричка. И не такие крепости сдавались…
– А что она говорит про кости?
Лоран непроизвольно покосился на ногу.
– Ничего. Я справлюсь.
* * *
То же самое говорила и Матильда.
– Не переживай, Малечка. Я их построю…
– Мне страшно!
– Вряд ли они что-то с нами рискнут сделать. До столицы.
