Привести хрюшку из свинарника было несложно, стоило лишь запастись вкусняшками. Уложить ее в кровать и накормить снотворным – тоже. А вот с дозой девушки не рассчитали.
Вдруг сдохнет? Или того хуже – не сдохнет, а сблюет в кровать? Нет уж, лучше дать чуть поменьше и поставить на пол еще кушанья, чтобы свинка не искала ничего лучше…
Груши в меду, еще кое-что…
Малена это все равно не ела, пусть на благое дело пойдет. Она без зазрения совести дала Ровене ключи от кладовки с едой, и та не постеснялась.
Одним словом, к полуночи свинка уже спала не под снотворным, а просто так.
И тут…
Сначала она визжала от ужаса. Потом из солидарности с Лораном, который принял бедную хрюшку за прислужника Восьмилапого, подумал, что его сейчас заберут… да, именно туда, и заорал от искреннего, потустороннего страха. И если кто видел вблизи, ночью, в темноте свинячью морду… были у мужчины основания, были…
Лица у присутствующих были совершенно эпическими. И первым высказался Астон Ардонский, в изумлении глядя на Лорана:
– Скажите, а пригласить даму в свою комнату нельзя было?
Как писал классик – опустим завесу жалости над этой печальной сценой
[23]. И скажем только, что до рассвета обитателям замка было чем заняться кроме поисков герцогессы. Никто о ней и не вспомнил.
Глава 10
Матильда Домашкина
В этот раз Антон пришел раньше.
Матильда поздоровалась и привычно принялась за разбор завалов. Почта, почта, накладная…
Давид пожаловал ближе к обеду. Малена как раз поливала цветы, которых Дина развела по приемной дикое количество и, кстати, оставила Моте инструкцию, что, как и когда опрыскивать…
– Добрый день, – поздоровалась Матильда и срочно передала управление Марии-Элене. Пусть подруга отдувается, ей никого убить неохота.
Она Домбрийская, у нее выдержка… монастырская закалка. А Матильда девушка нервная, хрупкая, может и того… по черепу ксероксом!
– Тошка у себя?
– Да.
Мария-Элена недолго думая нажала на селектор.
– Антон Владимирович?
– Да?
– К вам господин Асатиани.
– Проси.
– Тошка, выйди сюда, – подал голос «господин».
Мария-Элена отпустила клавишу селектора и недоуменно поглядела на гостя. Но – какое ее дело? Вот цветы – другой вопрос. Так. А этот надо осторожно, и опрыскать сверху, из пульверизатора, и чтобы у этой гадской азалии бутоны не сгнили…
Антон появился на пороге кабинета.
– Что случилось?
На стол опустилась та же, вчерашняя коробочка.
– Матильда…
– Простите, минутку…
Мужчины переглянулись. Мария-Элена осторожно опрыскала цветок и повернулась:
– Я вас слушаю?
– Возьми, ты это заслужила.
Коробочка подвинулась по столу. Мария-Элена посмотрела на нее, как на мадагаскарского таракана.
– Мне начисляют зарплату, как и всем. В начале месяца, в бухгалтерии.
– Это тебе за вчерашнее. Я просто хотел проверить, правду ли говорят…
– Вы проверили, господин Асатиани?
Мария-Элена разозлилась не на шутку.
Да кем ее считает этот зажравшийся хам? Совать побрякушку, как трактирной девке или служанке, которой мимоходом залез за корсаж?
– Э… Да.
– Тогда будьте любезны забрать ваш… предмет.
– Тебе что – мало?
Мария-Элена выпрямилась. И от невысокой фигуры повеяло ледяным холодом.
– Господин Асатиани, у вас есть сестры?
– Есть, – подсказал Антон, наслаждающийся представлением.
– Надеюсь, ни с кем из них так не поступят. У меня нет богатых родителей, но честь и достоинство у меня есть.
Давид покраснел всем лицом.
Сгреб со стола коробку и вылетел вон, буркнув что-то невразумительное.
Антон вяло хлопнул в ладоши.
– Браво…
И в следующий миг осекся под взглядом герцогессы.
Если бы эти слова произнесла Матильда… о, как давно в нашем мире исчезло и то, и другое! Когда слово «честь» стало смешным и даже немного нелепым?
Но герцогесса Домбрийская была абсолютно искренна в своем порыве.
Она выросла в стране, в которой убивали подлецов и вешали воров, в стране, где мерзавца, оскорбившего женщину, могли за это кастрировать.
Она была герцогессой, наконец, и была оскорблена до глубины души.
Антон же не был идиотом. Избалованным, наглым, мерзавцем – да! Но не идиотом.
Он неловко кашлянул и ушел к себе.
– Два – ноль?
– Вчистую, – согласилась с подругой Малена.
Мария-Элена Домбрийская
Ровена встретила свою хозяйку на рассвете, в библиотеке.
Глаза у нее были сонные, но дово-ольные…
– Ваша светлость! Вы великолепны!
Мария-Элена об этом не знала, но Матильда ловко перехватила управление.
– Рассказывай!
– Разрешите?
Ровена подняла платье и белье, которые принесла с собой, потом показала на кувшинчик, на губку…
Малена закрыла на засов дверь и принялась быстро обтираться и переодеваться. Попав к Матильде, она привыкла к хорошему и теперь не понимала, как можно надевать платье на грязное тело. Или не менять белье неделю…
Фу!
Эпический рассказ заставил Малену замереть на месте.
– Я знала, что он дебил. Но не думала, что настолько, – восхищенно протянула Матильда.
Мария-Элена мыслила более приземленно.
– И где теперь все… господа?
– Спят. Только под утро угомонились.
– Вот и отлично. Тогда я завтракать не буду, прикажи мне подать что-нибудь перекусить в библиотеку. Часов в десять.
– Да, ваша светлость.
И Малена отправилась по замку.
Что тут скажешь?
Акции девушки заметно выросли. Очень заметно.
Теперь ей кланялись с ненаигранным почтением, улыбались, заискивали…
Малена отлично этим воспользовалась и так накрутила слуг, что к отъезду обещали всё приготовить уже завтра. Что и требовалось.
Прибыл голубь от жены графа Ардонского.
