— Папа и мама вернулись? — спросил мальчик, открывая глаза и сонно моргая.
— Иди ко мне! — прошептала девочка. — Дай руку...
В то же мгновение её будто дёрнуло вниз, не зрение и не слух, но то неведомое подсознательное ощущение, которое бывает лишь у опытного бойца, заставило Авлону резко пригнуться, одновременно закрыв своим согнутым телом малыша. Дротик с каменным наконечником мелькнул над её головой, и тут же полетели два других, но она видела их и, увернувшись от одного, рассекла другой в воздухе лезвием секиры.
— О-а-а-и-и! — выкрикнула девочка боевой клич амазонок и, вскинув на левое плечо ошарашенного Патрокла, ничего не успевшего понять, бросилась в ту сторону, откуда в неё метнули дротики. Она рассчитала верно: те, кто бросал, в это мгновение безоружны, пока они вновь возьмутся за оружие, она успеет выскочить из окружения.
Месяц светил слабо, однако Авлона различала движение меж камней и видела, как непонятные безобразные существа копошатся за камнями и среди редких кустов. Она понимала, что они вылезли из горы, и одна только страшная мысль возникла в её сознании: «А что, если они их всех убили, там, в пещере?!»
Ей наперерез кинулись трое или четверо карликов. Оки были низкорослые, во всяком случае, в согнутом положении оказались ниже её плеч. Их длинные безобразные руки пытались вцепиться в неё, но маленькая амазонка взмахнула секирой вправо, влево, и один из нападавших упал с рассечённой головой, второй, получив серьёзную рану, пополз прочь на четвереньках, третий, визжа, откатился в сторону. Однако не меньше десятка уродцев снова попытались взять её в кольцо, и Авлона, прижимая к себе малыша, бросилась вверх по склону, отступая от их натиска.
— Лона? Что надо обезянам? — вопил в недоумении Патрокл, прыгая на согнутой руке девочки, отчего она всё время боялась его уронить.
— Пожалуйста, Патрокл, сиди тихо, не мешай мне! — взмолилась, задыхаясь, Авлона. — Их много... Нам надо от них уйти...
Их было слишком много! Она видела, как сзади выползают, возникают из темноты всё новые и новые скрюченные фигуры. Их бормотание и визг были теперь отчётливо слышны, в слабом свете новорождённого месяца стало видно, как они скалят свои обезьяньи зубы и часто моргают вылупленными, полуслепыми глазами.
Ещё пять или шесть дротиков полетели вдогонку беглецам, один царапнул руку Авлоны. Но целились карлики плохо: даже слабый свет месяца мешал им, и они бросали больше наугад.
Кто-то схватил девочку за ноги, она едва не упала и, яростно вскрикнув, обрушила секиру сверху вниз. Вновь раздался мерзкий крысиный вопль, карлик покатился вниз, сбивая своих карабкавшихся следом за Авлоной сородичей.
— Убирайтесь, уроды! — закричала девочка, отступая, взбираясь но всё более и более крутому скату. — Убирайтесь в Тартар, откуда повылезли! Пошли прочь!
Но они лезли и лезли за нею следом, с каким-то совершенно необъяснимым и от того особенно жутким упорством. В полутьме казалось, что их становится всё больше...
Авлона посмотрела на небо. Когда же рассветёт? Она не сомневалась, что рассвет прогонит тварей назад, в гору. Они, конечно, боятся солнца. Но нет, месяц светит вовсю, и светать начнёт нескоро.
— Обезяны похие, Лона! — закричал ей в ухо Патрокл. — Что они лезут?
— Держись, крепко держись за меня! — прошептала девочка и тут же пожалела об этом. Желая помочь, малыш крепче обвил её шею и чуть её пс задушил — она забыла про его недетскую силу!
— Нет, нет, Патрокл, не жми так, мне больно... Просто держи меня и вес, не упади... Сейчас, сейчас мы от них убежим!
Склон стал круче, и преследователи немного отстали от Авлоны: их кривые короткие нога не успевали карабкаться по крутым уступам, а руки, хотя и длинные, как у обезьян, обезьяньей цепкостью всё же не обладали — на скалах преимущество было у маленькой амазонки. Но уродцы упрямо карабкались за нею, а главное, казалось, что их число всё увеличивается, будто бы они прибавлялись, выползая из новых и новых нор.
— Катитесь вон! — кричала девочка, размахивая секирой. — Мерзкие ночные демоны, выродки! Прочь с дороги!
От шума наверху, в гнезде на уступе, проснулись грифы. Сперва сонно запищали птенцы, потом сипло закричала самка, и наконец огромный гриф-самец, выбравшись из гнезда и усевшись на краю скалы, испустил угрожающий вопль. Ему не нравилось, что кто-то лезет прямо в его владения.
Месяц бледнел. Рассвет приближался, но теперь девочка ясно понимала, что не дотянет до него, если останется на склоне. Выше уступа, на котором располагалось гнездо, стена утёса делалась совершенно неприступной, а свернуть, чтобы поискать проход в скалах, она уже не могла: карлики, как крысы, копошились кучами справа и слева, отрезая ей все пути. Одна, без маленького Патрокла, Авлона, возможно, вскарабкалась бы и по отвесному утёсу, но неся на себе малыша, она не сумеет это сделать, а мальчик пока что не научился лазать по скалам... Что до карликов, те, хотя и немного медленнее, чем она, но неуклонно поднимались следом. Несколько раз в беглецов вновь бросали дротики, и девочка, цепляясь за камни, с трудом уклонялась от них.
— Бог, где ты? — прошептала Авлона. — Научи меня, что делать... А то нас убьют! Нельзя, чтобы убили сына Ахилла и моей царицы! Великий добрый Бог, помоги нам!
Слева, откуда-то из тусклой полутьмы, на них кинулось сразу трое карликов — в этом месте крутизна склона исчезала, переходя в небольшую, почти пологую площадку, и пещерные жители успели оказаться на ней прежде, чем туда взобралась Авлона. Резкого укола в ногу девочка почти не почувствовала, уже рассекая секирой древко ударившего её дротика и затем опуская полукруглое лезвие на согнутую спину карлика. В это время другой уродец ухватил за ножку Патрокла и дёрнул, норовя вырвать ребёнка из рук маленькой амазонки. Патроклу это очень не понравилось, и он, оторвав правую руку от плеча Авлоны, что есть силы стукнул кулачком по сплюснутой голове карлика. Тот взмахнул руками и рухнул, даже не вскрикнув.
— Вот тебе, обезяна! — завопил мальчик и замахнулся на подбиравшегося сбоку третьего уродца, но тот счёл за лучшее откатиться в сторону, а в следующий миг Авлона уже вскочила на очередной уступ.
Гриф слетел с утёса и, злобно крича, закружился над головами детей — он был в ярости, и хотя вряд ли хорошо видел в слабом свете бледнеющего месяца, явно подумывал напасть на непрошеных гостей, подобравшихся уже вплотную к его утёсу и к его гнезду.
Авлона снизу вверх взглянула на распластанные гигантские крылья могучей птицы, и вдруг отчаянная, но спасительная мысль родилась в её сознании. С одной стороны, едва ли это возможно, но ведь всё равно нет другого выхода — карлики настигнут их прежде, чем наступит рассвет. И потом, она ведь просила Бога помочь ей, и если эту мысль подсказал Он, то всё должно получиться!
— Патрокл, держись, не разжимай руки! — прошептала девочка. — Я пока тебя отпущу, только ты не падай, хорошо?
— Не упаду! — твёрдо пообещал мальчик, грозя кулачком ползущим за ними на расстоянии десяти тагов. — Лона, а эта птичка злая или добая?
