Авлона, спиной упиравшаяся в этой камень, с коротким криком опрокинулась навзничь, а малыш, восторженно визжа, плюхнулся сверху.
— Папа! Мама! Эве-э-Э-э! (Это означало «эвоэ!»).
Ахилл одной рукой подхватил мальчика, поднял к лицу. Уверился, что ребёнок невредим, затем нагнулся к девочке и тоже поднял её.
— Живые, живые! — он задыхался, то ли хохоча, то ли рыдая. — Живые!
Гектор и Пентесилея подбежали к ним одновременно, хрипя и шатаясь.
— Да... — глухо проговорил Гектор и выплюнул кровь пополам с песком, попавшим ему в рот во время отчаянного бега. — Это называется успели!
— Авлона! — крикнула Пентесилея, не узнавая своего голоса. — Ты смогла! Ты продержалась... Ты...
В это время Ахилл опустил девочку на землю, чувствуя, что она падает, соскальзывает с его руки, и тревожно заглядывая в её личико, сведённое гримасой последнего волевого усилия. Её пальцы продолжали стискивать рукоять ножа, но она уже не чувствовала их...
— Авлона, ты что? — герой нагнулся к ней, продолжая держать на вытянутой ладони друг ой руки своего сына, визжащего от восторга и дико размахивающего ножками в зашнурованных до самого живот а амазонских сандалиях.
Авлона выронила нож, упала лицом в пыльную, высушенную солнцем землю и отчаянно заревела, как самая обыкновенная девчонка. Она плакала всё громче, всё горше, содрогаясь всем телом, уже не думая, как это стыдно.
Но ей некого было стыдиться. Вокруг неё шикали все. Все, кроме малыша Патрокла, который скатился с отцовской ладони и неистово прыгал вокруг взрослых, хлопая в ладоши и не понимая, почему все плачут?
Глава 13
— Итак, все наши вещи украдены погаными карликами и, значит, пропали навсегда, оружие тоже похищено, нет ни одежды, ни сумок, ничего из съестных припасов. Остались: копьё Ахилла, два меча, секира Пентесилеи, три ножа, два огнива и те лохмотья, что уцелели на нас. Но мы, все пятеро, живы и почти что целы, что само по себе уже невероятно! Положение тяжелее, чем когда бы то ни было, но и удача невероятнее, чем можно было вообразить!
Произнёс всё это Гектор, первым пришедший в себя после охватившего всех порыва полубезумного восторга. Он медленно опустился на землю и провёл рукой по лбу, размазав пот вместе с грязью.
Остальные молчали, не имея сил отвечать. Наконец Авлона, всё ещё всхлипывая, проговорила:
— Мою секиру тоже можно найти. Она торчала в плече у львицы, но потом упала и валяется где-то рядом...
— И это не самое тяжёлое положение за всё время наших скитаний, брат! — воскликнул Ахилл. — Разве не тяжелее нам было, когда каждый остался один, не зная, что с другими, когда буря разбила наш корабль о камни возле берегов Египта? Нет-нет, сейчас было очень страшно, но не страшнее, чем тогда.
— И мы все быстро нашлись! — сказала Пентесилея.
— Ну да! — воскликнул царь Трои. — Мы нашлись благодаря тебе, сестрица Пентесилея, и нашей Авлоне. Вот нам с тобой урок так урок, Ахилл! Мы, двое великих героев, за одни сутки наделали больше глупостей, чем десяток тупых пьяных сатиров, по крайней мере, два раза были на волос от гибели и выжили чудом. А две женщины, вернее, женщина и двенадцатилетняя девочка, подали нам урок сообразительности, воли и отваги. Вот уж пощёчина! Твоей вины тут очень мало, брат. Главным идиотом во всей этой истории был я! И если бы всё это закончилось плохо, винить было бы некого, кроме меня.
— Закончись это плохо, винить было бы не только некого, но и некому! — усмехнулся Ахилл. — Я виноват не меньше, чем ты, Гектор. Мы оба куражились друг перед другом своей отвагой, опасаясь, как бы осторожность не была вдруг принята за трусость. Как же — герои! И вот мы, как кролики, дважды трепыхались в силках, причём второй раз уж никак не вылезли бы из них сами. Из-за нас едва не погибли и Пентесилея, и дети! Умереть бы от такого позора, да ведь сейчас нам никак нельзя умирать...
— Не приписывай себе моих глупостей, братец! — возразил Гектор. — Я знаю твоё великодушие, но сейчас оно меня не утешает.
— Но мы же все живы, — сказала Пентесилея. — Разве что-нибудь ещё имеет значение?
Она тоже сидела на земле, привалившись спиной к тонкому стволу акации. Ахилл наклонился к ней чтобы наконец обнять и расцеловать. И вздрогнул. За эти сутки он впервые взглянул на свою жену при свете дня. В пещере всё скрывала полутьма, потом, когда они выбрались наружу, было не до того, чтобы друг друга разглядывать. Теперь Ахилл увидел, что на короткой чёрной тунике Пентесилеи с правой стороны густо проступили ещё более тёмные пятна и полосы.
— Пентесилея! У тебя кровь на тунике!
— Да, — спокойно подтвердила амазонка. — А чего ты так испугался? Я пролезала через завал камней, там, в пещере, и лаз был для меня слитком узок. Как ни владею я своими мышцами, но пришлось немного пожертвовать шкурой... Правая грудь, бедро... всё это не так страшно! Хуже, что при рывке кажется, пострадали рёбра — но ведь и они срастутся!
Ахилл встал на колени, завернул тунику и тихо охнул, увидав сплошную чёрную полосу кровоподтёка, рваные раны на правой груди и бедре амазонки, ссадины и синяки по всему телу.
— Послушайте! — воскликнул Гектор, благоразумно отвернувшись, чтобы не видеть наготу жены брата. — Сейчас нам трудно прийти в себя, но времени, мне кажется, мало... Самое большее час, и мы угодим под настоящий водопад. Смотрите!
Он указывал на запад, и его спутники, повернувшись в ту сторону, сразу поняли, что дело, действительно, серьёзное: с запада, обнимая уже весь горизонт, широкой полосой, наступала совершенно чёрная, непроницаемая масса. Сперва трудно было понять, что это такое — будто неведомый горный массив вдруг возник там, где его не было, и двинулся вперёд, затмевая мраком весь мир. Но на самом деле то была гигантская, тяжёлая туча.
За год с лишним своего путешествия по Чёрной земле троянцы уже видели пару раз такие тучи и знали, что должно произойти, когда эта тёмная стена приблизится, закроет солнце и надвинется на них. Внизу туча была не столь монолитна, она как бы кипела, и временами в её черноте проблескивали короткие голубые вспышки. Она несла не только сокрушительный ливень, но и грозу, и оставаться сейчас на открытом пространстве было смертельно опасно.
— Сил у нас почти не осталось, но нужно уходить, — твёрдо сказал Гектор. — Как можно скорее найти укрытие. Здесь рядом река, и, если она выйдет из берегов, а это наверняка произойдёт, тогда нас просто смоет и унесёт потоком!
— Скорее! — воскликнула Пентесилея и, поспешно одёрнув тунику, вскочила.
— Погоди! Надо хотя бы перевязать тебя, — возразил Ахилл. — Ты и так потеряла уйму крови.
— Ты потерял не меньше, и повязка на твоей ноге вся в крови, кровь течёт в сандалию... Печём нам перевязывать, Ахилл. Нечем и некогда. Вот найдём убежище, там что-нибудь придумаем. Бежим к лесу!
