— Страус не зверь, а птица, — Яхмес улыбнулся. — Хотя на зверя он похож куда больше. Высоченная такая тварь с длинными, как у жеребца, ногами и такой же длинной шеей, а голова у него маленькая и глупая. Но у самцов страуса великолепные хвостовые перья, которые жёлтые отдают соседним, более богатым и менее диким племенам, в обмен на всякие пустые безделушки из кости и глины. Кроме того, мясо страуса съедобно, а яйца у него огромные и очень вкусные. И вот что делают эти самые маленькие негры. Убив одного страуса, охотник снимает с него шкуру и надевает её на себя. Нога у страусов белые, поэтому свои ноги охотник красит мелом от бёдер до пят. И, превратившись таким образом в страуса, он подходит к другим птицам, при этом так искусно подражая их движениям и повадкам, что те ничего не подозревают. Оказавшись рядом, негр незаметно выпускает в страусов отравленные стрелы, и все птицы одна за другой гибнут. Так рассказывал мой дед. Я вижу, ты задумал нечто подобное, да, Ахилл?
— Ну да, что-то вроде того! — и герой тоже усмехнулся. — Пожалуй, с той разницей, что я не надеваю на себя шкуру ливийца и не буду выдавать себя за одного из них. Но в облике этого чудовища я, возможно, покажусь им достаточно страшным, кроме того, эту шкуру стрелой не пробьёшь, разве что с очень близкого расстояния, да и не всякое копьё её одолеет. Кстати, моё копьё я возьму: когти ящера — хорошее оружие, но не одними же копями драться... А чтобы ящер с копьём не выглядел уж слишком нелепо, надо обмотать древко травой и вьюнами, чтобы выглядело просто как ствол дерева, что-то вроде дубины. Ну что же, Яхмес, ты пойдёшь с нами?
— Я уже сказал один раз, — ответил юноша с некоторой обидой.
— Тогда за дело! — и Ахилл встал, пригнувшись, чтобы не пробить головой потолок хижины. — Сейчас я это надену, и мы определим, где нужно сделать подкладки. Затем ты и Авлона займётесь этими подкладками и пришиванием застёжек, а я пойду к Моа и скажу, что пора настала, и он должен дать мне обещанных верблюдов и проводника. Мы отправимся с рассветом. Потом проводника и верблюдов оставим вблизи крепости, а сами... Впрочем, дальше уже понятно.
В двух словах он повторил всё то же девочке, на этот раз на критском наречии и, оставив Яхмеса и маленькую амазонку исполнять порученное, поспешно вышел из хижины.
Глава 13
— Неужели это было так просто?
В недоумении и изумлении Ахилл оглядывался вокруг себя, переставая понимать, что происходит.
Просторный двор крепости, сплошь покрытый мёртвыми телами, вытаращенные, полные дикого ужаса и с этим ужасом в зрачках угасшие глаза, и дальше снова — тела, тела, тела...
По сути, это была самая короткая в его жизни битва. Он впервые дрался с таким неимоверным количеством врагов в таком узком, замкнутом пространстве, где, казалось, нельзя было уйти от их натиска со всех сторон, но вышло так, что они лишь какие-то мгновения нападали, потом беспорядочно защищались, а после в смятении бежали от него, давя друг друга, сшибаясь и сталкиваясь, ибо им некуда было бежать...
Да, он на это и рассчитывал. Он так и думал, он верил в то, что, увидав чудовищного ящера, ливийцы растеряются и не сумеют слаженно нападать и дружно обороняться.
Но это сумасшедшее, ни с чем не сравнимое зрелище всеобщего, всепоглощающего, сшибающего с ног ужаса, это дикое бегство, это отчаяние, — такого герой не предполагал, он всегда думал, что дикари в схватке даже более отважны, нежели воины великих стран.
Разглядывая мёртвые тела, Ахилл с недоумением и почти со страхом понимал, что некоторые погибли не от его неотвратимых ударов и не от стрел, которые успела выпустить из полуоткрытой наста ящера спрятавшаяся в его башке Авлона, не менее полусотни храбрых мятежников умерли просто-напросто от страха... Герою говорили, что такое случалось с его врагами и прежде, но он не верил в это. Мужчина, погибший от испуга?! И вот он видел: это не выдумка — от страха действительно можно умереть!
За небольшими воротами с северной стороны крепости, там, где её стены примыкали к горной цени, отделённые глубоким ущельем, проходила узкая трона, и часть ливийцев кинулась туда, ища спасения от чудовища, когда оно, ударом неимоверной силы выбив южные ворота, ворвалось во двор крепости. Они бежали сломя голову и срывались с тропы, обезумев, не сознавая, что бегут от одной смерти к другой...
— Похоже, здесь никого нет, Ахилл! — раздался рядом с героем голос Яхмеса. — Я осмотрел все постройки — везде пусто. Твоего брата нет в крепости, да, похоже, и не было: до нашего появления тут не было битвы, во всяком случае, в ближайшие двое-трое суток — это видно хотя бы по оружию ливийцев. Или египетское войско сюда ещё не дошло, или его истребили до того, как оно подошло к крепости.
Расстегнув застёжки, Ахилл выбрался из шкуры ящера и уже сам, неторопливо и спокойно, обошёл весь внутренний двор крепости и обследовал все помещения возведённых во дворе построек. Да, они были пусты — там не было никого, ни живого, ни мёртвого.
— Что всё это значит? — глухо проговорил троянец, ещё раз обводя взглядом груды устилавших двор тел. — Для чего, спрашивается, я устроил эту бойню, если в ней не было никакого прока?
— Так или иначе, — заметил Яхмес, — эти мятежники напали бы на египтян, а значит, и на твоего брата. У тебя не было выбора. Но, клянусь Изидой, даже с крепостной стены страшно было смотреть, как ты бушевал среди них, как знойный вихрь среди колосьев проса...
Авлона, давно спрыгнувшая с плеч героя, так легко и неслышно, что он даже не заметил этого, тоже обошла всю крепость вдоль и поперёк, всюду осмотрела землю и стены и уверенно заявила, что в ближайшее время здесь не содержали пленных.
— Как ты это определила? — спросил Ахилл, зная, что девочка действительно может узнать по еле уловимым следам всё, что угодно.
— Но ты же и сам видел! — ответила лазутчица амазонок. — Запоры у большинства помещений никудышные, да и двери не так уж прочны. Если держать здесь в плену такого богатыря, как твой брат Гектор, надо его к чему-то привязать или приковать. Столбов внутри крепостного двора нет, и всего в трёх помещениях есть в стенах железные кольца — для привязи лошадей или верблюдов. Ну вот... И все кольца покрыты пылью и даже ржавчиной! К ним никого не привязывали, по крайней мере недавно. Ну и ещё: запасное оружие у этих дикарей валялось где попало и как попало, а если бы в крепости был такой опасный пленник, а может быть, и ещё кто-то из египетского войска, то уж ливийцы, какие они ни тупые, прибрали бы подальше мечи и ножи — всякое ведь бывает... Но прочные сети и верёвки у них заготовлены и сложены были вблизи ворот — наверное, они в самом деле думали, что будут брать пленных. Может, кто-то предупредил Гектора?
— Хотел бы я, чтобы это было так, — всё сильнее хмурясь, произнёс троянец.
И уже по-египетски обратился к Яхмесу:
— Послушай, мы подождём здесь на всякий случай, а тебя я попрошу сходить за нашими проводниками и верблюдами — я не хочу, чтобы их заметили на равнине, если кто-нибудь подъедет к крепости с западной стороны. Пускай заедут внутрь двора. Только предупреди проводников, что здесь творится, не то они ещё упадут без памяти, увидав столько мертвецов!
