Гектор закинул лук за спину и, ещё раз оглядевшись, зашагал к убитой антилопе, которую теперь не видел в травяном море, но помнил, где она упала.
Троянец, благодаря своему росту, намного возвышался над саванной и мог озираться кругом, не опасаясь, что кто-либо незаметно подкрадётся к нему — он отлично замечал любое, самое лёгкое колыхание, жёлтой поверхности.
Когда он подошёл к антилопе, та уже совершенно затихла. По светлой шерсти от черенка стрелы сползала полоска крови, и над ней вились роем крохотные золотистые мушки.
Гектор вытащил стрелу, протёр кусочком кожи, вложил обратно в колчан и, затянув на задних ногах вилорога ремённую петлю, вскинул его на плечо и двинулся назад, к зарослям акации, в которых недавно подстерегал добычу.
Молодой царь Трои чувствовал себя уверенно среди этой, ещё недавно совершенно незнакомой, дикой земли. Его облик и одежда вполне подходили ко всему, что было вокруг: плотная набедренная повязка, широкий пояс из змеиной шкурки и боевые сандалии с высокой шнуровкой, надетые поверх коротких, до щиколотки, чулок, сшитых из тонкой шкуры козлёнка. Такие чулки ему и его спутникам приходилось носить не только и не столько из опасения получить змеиный укус — крупная змея могла ужалить и через кожу, однако замечать змей даже в самой густой траве они все хорошо умели. Гораздо опаснее были укусы ядовитых насекомых, а также шипы десятков колючих растений, многие из которых тоже были ядовиты... Плечи Гектора и его спину защищала от безумного здешнего солнца накидка — совершенно белая, спадавшая мягкими волнами. Это роскошное, истинно царское одеяние состояло из пушистых хвостов крупной белой антилопы
[39]. Гектор получил его в подарок от вождя одного негритянского племени, не за какую-либо услугу, но просто как знак симпатии — они гостили у этих дикарей три дня и участвовали в охоте на антилоп, заслужив огромное уважение чёрных охотников своей отвагой и охотничьим искусством. Здесь никогда не видели белых людей, не знали от них никакого зла, а потому вот уже вторая встреча путников с племенем дикарей оказалась вполне мирной, хотя могло быть совсем по-другому — пока что им везло. На голове троянец ничего не носил, полагаясь на густоту своих волос и на привычку к жаркому солнцу. Его кожа загорела почти дочерна, лицо казалось отлитым из бронзы. Он по-прежнему чисто брил щёки, но это удавалось сделать не каждый день, и проступающая временами лёгкая щетина делала лицо героя тоньше и резче.
Гектор, миновав саванну, вошёл в заросли акации, которая обильно цвела, и оттого здесь было душно — приторный запах крупных жёлтых цветов превращал воздух в густой липкий настой.
Троянец шёл, раздвигая луком, который держал в правой руке, тёмные ветви с большими гроздьями цветов, и при этом чутко вслушивался: он знал, что здесь может поджидать опасность...
Но вот роща поредела, охотник вышел на широкий и пологий берег реки. Медленная, мутноватая, наполовину высохшая за то время, что в этих местах не было дождей, она казалась достаточно мелкой и вполне безопасной, но в ней водились крокодилы, да и глубина её в середине достигала семи-восьми локтей, а течение на глубоком месте ускорялось, грозя унести даже неплохого пловца. Правда там, куда вышел Гектор, имелся брод: это было заметно по следам животных, часто переходивших реку. Ширина потока не превышала сотни локтей, и по другую его сторону берег казался таким же пологим. Там заросли подступали вплотную к воде и состояли из высокого кустарника и редких мощных стволов баньяна, раскинувшего ветви гигантскими шатрами, с которых во множестве свешивались тонкие и толстые лианы, обильно, как и кустарник, цветущие.
Подойдя к реке, Гектор остановился и дважды тонко пронзительно свистнул. С другого берега, со стороны излучины, ему ответил такой же свист. Они с Ахиллом ушли на охоту вдвоём, но здесь, у реки, разделились. Ахиллу хотелось подкараулить возле реки бегемотов и добыть детёныша — однажды путники убедились, что мясо молодых бегемотов очень вкусное и сочное. Но толстокожие могли не появиться здесь вновь: накануне вечером люди неосторожно показали им своё присутствие. Поэтому было решено, что Ахилл, вооружившись своим могучим копьём, останется за излучиной, там, где вечером плескались бегемоты, а Гектор отправится на охоту в саванну. Сейчас двойным свистом он давал знать брату, что идёт с добычей. Ахилл ответил, но свистнул один раз — значит, ему не повезло: либо бегемоты не показались, либо успели удрать от охотника.
Гектор знал, что теперь, услыхав его сигнал, брат отправится к месту их стоянки. Они собирались провести там ещё день-два, чтобы отдохнуть после очередного трудного многодневного перехода, а затем продолжить путь к сверкающим снегом горам. За этими горами снова были леса, ядовитые болота, саванна с хищниками и дикими племенами, и это ещё на много-много-много дней пути. А уже потом — там, совсем далеко — было море, по которому они надеялись добраться до своих морей, до своей земли...
Год скрывались они в пещере за древней гробницей, тайну которой фараон Рамзес открыл своему начальнику охраны. Они ждали, пока хоть немного подрастёт малыш Патрокл, чтобы он мог выдержать этот путь, тяжкий и опасный даже для взрослых. За это время полностью прошла лихорадка Ахилла, долго дававшая себя знать. За это время лазутчики Панехси успели убедиться, что беглецов нигде нет — они словно стали невидимыми или провалились сквозь землю...
Однажды троянцев ухитрился навестить их друг Сети, принёсший вести о том, как бесится оставшийся ни с чем везир, как пытается искать беглецов по всему Египту, как растёт его вражда к Рамзесу, ибо он не мог не понять, кто именно устроил исчезновение Гектора и его родни... Сети привёз троянцам карту, не совсем точную, но дававшую представление о том, по каким местам и в каком направлении им придётся идти, чтобы добраться до Великого моря
[40], огибающего с запада Чёрную землю
[41]. Правда, земли за горами были отмечены на этой карте уже совсем наугад — египтяне, которые её составляли, не бывали за снежными вершинами великих гор и следовали лишь рассказам тех, кто достигал западных берегов Чёрной земли со стороны Великого моря.
И вот беглецы выступили в свой опасный и нечеловечески трудный поход. Прошёл ещё почти год, покуда они добрались до тех мест, откуда стали видны горы. Правда, путь по ту сторону гор был, если верить их неточной карте, раза в три короче, но так ли это? И не окажется ли там ещё больше опасностей и препятствий?
Без малого три года минуло с тех пор, как они покинули разрушенную Трою. Когда они вновь увидят её?
