Сара опять посмотрела на ожидающих приема пациентов. Вряд ли в ближайшее время ей понадобится сопровождать кого-то в кабинет: туда только что зашла исключительно говорливая дама, на которую явно можно было в этом смысле положиться.
– Я сейчас же принесу вам чаю, – сказала Сара, и Гриндлей быстро удалилась вверх по лестнице, прижимая к носу платок: до нее, видимо, донеслись царившие в приемной ароматы.
Сара устало спустилась вниз, на кухню, думая, не спросить ли миссис Линдсей о Роуз, пропавшей горничной Шилдрейков. Отслужив свое на Куин-стрит, Сара приучилась относиться к рассказам Мины с долей скептицизма. В том, что она говорила, всегда присутствовала толика правды, которую, однако, бывало нелегко обнаружить за преувеличениями, которыми Гриндлей щедро уснащала свои истории.
Кухарка перемешивала что-то в стоявшей на плите большой кастрюле. В воздухе плыл сытный мясной дух, и у Сары в ответ забурчало в животе.
– Пирог с дичью, да, миссис Линдсей?
Горничной нравилось угадывать по запаху, что сегодня будет на обед или на ужин. У нее был хороший нос, и, как правило, угадывала она верно.
– Доктор помог появиться на свет наследнику значительного состояния, и нам прислали в благодарность дюжину фазанов и пару кроликов. Ее милость желает чаю? – Говоря это, миссис Линдсей подняла глаза к потолку, давая понять, что звонок она все-таки слышала.
– Да. Ей никак не дается вышивка, – сказала Сара, наполняя чайник.
Миссис Линдсей фыркнула, и все ее крупное тело затряслось от смеха.
– Что, наверху все так же полно народу?
– Сегодня просто конца этому не видно.
– Ну с новым учеником должно стать полегче… И, может, тогда у тебя будет побольше времени на работу, для которой ты нанята.
– Но мне нравится помогать с пациентами, – сказала Сара. – Это то, что мне нравится делать больше всего.
– Это, может быть, и так, но полы сами себя мыть не станут. Лекарскую работу нужно оставить тем, кто специально этому обучен. Как думаешь?
Спорить с этим не было никакого смысла.
– Да, миссис Линдсей, – ответила Сара, вздохнув.
Она поставила чайник и чашки на поднос, и тут ей пришло в голову, что сейчас подходящий момент, чтобы спросить о Роуз Кэмпбелл. Рискнуть стоило. В общем и целом миссис Линдсей терпеть не могла сплетни, но при случае могла поделиться интересными сведениями, если спросить напрямую.
– Мисс Гриндлей сказала, что горничная Шилдрейков сбежала.
– Очевидно, да.
– Но зачем ей это было делать? Шилдрейки ведь хорошие люди, разве нет?
– Кто знает, что происходит за закрытыми дверями, когда некому глядеть…
Сара подождала немного, но объяснений не последовало. Из-за своей ненависти к сплетням миссис Линдсей иногда изъяснялась довольно расплывчато.
Дальнейшие расспросы пресек настойчивый звон колокольчика из гостиной.
– Неси-ка ты это наверх, – сказала кухарка, кивая на поднос с чаем.
Сара взяла поднос и вышла из кухни, так ничего толком и не разузнав.
Она вошла в гостиную, радуясь тому, что ей удалось преодолеть лестницу и открыть дверь, не пролив при этом ни капли. Мина сидела в лонгшезе
[21], читая книгу; вышивка валялась рядом, на полу. Миссис Симпсон сидела в кресле у окна, глядя на улицу. Вид у нее был бледный и усталый, что только подчеркивал обязательный черный цвет ее платья.
– А имбирного печенья у нас не найдется? – спросила миссис Симпсон.
– Найдется, – ответила Сара.
Она была рада, что предвидела эту просьбу – миссис Симпсон часто страдала от несварения желудка, – хотя и начала беспокоиться, что принесла слишком мало, потому что Мина уже нависла над подносом.
– Завтра я хочу отправиться за покупками, – сказала та, вгрызаясь в печенье. А ведь Сара еще даже не успела разлить чай…
Горничная мысленно застонала. Поход за покупками с Миной занимал уйму времени. Сегодня вряд ли удастся найти время для книг, а завтра его не будет совсем.
Только Сара закончила разливать чай, как опять прозвенел колокольчик; на этот раз звонили в переднюю дверь. Извинившись, она вышла из комнаты как раз в тот момент, как Джарвис распахнул дверь приемной перед одной из «верхних» дам.
Сара устало волочила ноги по лестнице, чувствуя все возрастающее раздражение.
По пути в переднюю она миновала нижнюю приемную, где все так же, апатично глядя в пол, томились все те же пациенты.
Сара открыла дверь, и то терпение, которое у нее еще оставалось, мгновенно испарилось. Перед ней стояли две женщины, без сомнения, из «верхних». Они были роскошно одеты – явно по последней моде: подбитые горностаем шубки, лайковые перчатки, изящные башмачки, на которых совершенно не было грязи (и как только они умудряются?), и сложной конструкции шляпки, которые, казалось, вот-вот улетят с их искусно причесанных голов. В сравнении с теми, кто уже сидел в приемной, у них был здоровый, даже цветущий вид, хотя одна стояла, опустив голову, будто пряча лицо под полями шляпки. Из-под полей виднелись крупные, превосходно уложенные локоны приметного ярко-рыжего оттенка.
– Дома ли доктор? Нам хотелось бы получить у него консультацию, – сказала та из них, что была в шляпке побольше – и не проявляла признаков застенчивости.
Рука второй дамы, обтянутая перчаткой, лежала у нее на локте, и она ободряюще похлопала спутницу по руке. Сара поймала себя на том, что не может оторвать глаз от образца шляпного искусства, опасно балансирующего у вопрошающей на голове под невозможным углом: целый ворох перьев, кружев и ярких лент. Горничная с легкостью могла представить себе сорок, вьющих в этом сооружении гнездо.
Дама тем временем взирала на Сару с неприкрытым отвращением, будто она ожидала, что доктор лично откроет ей дверь; ей не доставляло никакого удовольствия иметь дело с кем-то еще. Взгляд у нее был до того неодобрительный, что Сара подумала, что на фартуке осталось какое-нибудь подозрительное пятно. Но сегодня утром она не имела дела ни с кровью, ни с гноем, и быстрый взгляд подтвердил, что фартук выглядел вполне опрятно.
– Боюсь, доктора нет дома. Неотложный визит, – сказала она, надеясь, что этого объяснения будет достаточно.
Леди в большой шляпе вздохнула, повернулась к своей компаньонке и спросила:
– Подождем, дорогая? Думаю, нам надо подождать.
Вторая дама ничего не ответила.
Сара, сделав глубокий вдох, объяснила, что в приемной уже ждет гораздо больше пациентов, чем доктор Симпсон способен будет принять после своего возвращения, думая при этом, что надо было звать Джарвиса – он бы точно справился лучше ее.
