Сейчас, однако, Маклеви казался не таким уж и грозным; на лице было выражение сожаления и печали.
– Слишком поздно даже для ваших опытных рук, доктор Симпсон, – ответил он с акцентом, выдававшим в нем уроженца Северной Ирландии.
По знаку Маклеви двое других офицеров отступили в сторону, и Рейвен увидел распростертое на булыжниках тело, накрытое простыней, которая уже успела намокнуть от мороси.
– Кто-то утонул? – спросил Симпсон.
– Подозреваю, что да. Но думаю, что с ней могли случиться судороги, отчего она и свалилась в воду.
Маклеви откинул простыню, и Уилла пробрала дрожь, будто он погрузился в черные холодные воды, плескавшиеся у ног. Под простыней лежала молодая женщина с посиневшими губами и серой кожей. Она явно пробыла в воде – уже будучи мертвой – долгое время. Но Рейвена поразило не это, а искаженные черты лица и сведенное судорогой тело.
Он еле успел что-то разглядеть, как полицейский опустил простыню.
– Могу я взглянуть? – спросил Уилл.
Симпсон положил руку ему на плечо.
– Нет, нам надо спешить. Нас вызвали не сюда, и время дорого. Мы едем к другой юной леди, чью жизнь еще можно спасти.
***
Пациенткой оказалась жена моряка, которая рожала в то время, как муж ее отправился в плавание в Стромнесс. Выглядела она расстроенной и донельзя изможденной – словно ее выжали досуха, подумал Рейвен.
– У миссис Элфорд исключительно узкий таз, – сообщил им встревоженный джентльмен, который оказался ее семейным врачом – его звали мистер Ангус Фигг. Был он нервным седоусым старичком, относившимся к доктору Симпсону с большим почтением. Говорил тихо, отведя прибывших подальше от кровати. – Это привело к тому, что предыдущие роды длились четыре дня, щипцы оказались бесполезны, и плод пришлось извлекать по кускам. – Тут он покосился в сторону пациентки. – Ее предупредили, что вторая беременность будет большим риском. И я даже не был осведомлен о ее положении до сегодняшнего утра, когда роды шли уже полным ходом.
Уилл взглянул на миссис Элфорд и заметил, что она смотрит на него в ответ: невзирая на усталость, женщина с тревогой ждала результатов консилиума. Было ясно, что она страдала не только от боли, но и от страха перед тем, что могло произойти.
Симпсон осмотрел ее; при этом она не сводила с него взгляда.
– Я умру? – спросила или скорее констатировала Элфорд.
– Нет, если я смогу этому воспрепятствовать, – ответил Симпсон.
Потом он объявил, что собирается осуществить акушерский поворот плода «на ножку», и проинструктировал Рейвена, как применять эфир.
– Это если у вас нет возражений, – сказал тот роженице, отмеряя препарат.
Элфорд посмотрела на него так, будто не понимала, о чем он говорит, – да так оно и было, вдруг понял он.
Она вдохнула пары чуть ли не с жадностью и очень быстро погрузилась в бессознательное состояние. Уилла это встревожило, но дыхание оставалось равномерным, а пульс, который до того был слишком частым, вернулся к более приемлемому ритму.
При полной расслабленности матери поворот был осуществлен легко, и ножки, а вслед за ними и туловище были вытянуты наружу без особого труда. С головкой было сложнее. Симпсону пришлось применить щипцы, и ему стоило немалых усилий протолкнуть череп сквозь деформированный таз роженицы. Но, несмотря на все сложности, роды завершились меньше чем за двадцать минут.
Симпсон передал младенца Рейвену, чтобы извлечь послед. Ребенок несколько раз схватил воздух ртом, но так и не задышал. Головка была сдавлена, на теменной кости с одной стороны виднелась вмятина. Он завернул ребенка в приготовленное для этой цели одеяло и оглянулся по сторонам, ища, куда его положить. Вокруг кровати стояло несколько сальных свечей, а мистер Фигг держал над ними масляную лампадку, но в остальном в маленькой комнате было совсем темно. Так и не обнаружив места, подходящего для ребенка, Уилл положил маленький, казавшийся безжизненным сверток под бок к спящей матери. Дитя было бледным до синевы.
Только тут Рейвен вдруг понял, что так и не заметил, какого пола младенец. Оставалось лишь надеяться, что мать, очнувшись, об этом не спросит.
Когда пациентка и в самом деле пришла в сознание, ее, казалось, интересовало только одно – что испытание наконец окончено. Она явно не ожидала увидеть живого младенца и не обнаружила никаких чувств, когда ей поднесли его, – только выразила облегчение, что в этот раз не страдала так, как в предыдущий.
Симпсон обещал зайти через день-другой проверить, как она себя чувствует.
– Вам стоит прислушаться к совету мистера Фигга и избегать новой беременности любой ценой, – мягко сказал он ей.
– Скажите это моему мужу, – был ее ответ.
Глава 18
В гостиной опять кто-то спорил, хотя на этот раз эти голоса были мужские. Уилл остановился за порогом: ему хотелось прежде услышать, о чем говорят, чтобы не попасть впросак. Он различил самоуверенный голос Дункана, который всегда говорил так, будто заново изрекал десять заповедей. У Рейвена совершенно не было настроения выслушивать нотации и он уже думал потихоньку отправиться восвояси, как вдруг услышал за спиной деликатное покашливание. Он повернулся – и увидел позади себя Сару с подносом в руках; на подносе стояли рюмки и графин.
– Откройте, пожалуйста, дверь, мистер Рейвен, – сказала она с улыбкой.
То, что она застала его за подслушиванием, ее явно позабавило.
«Она мое личное проклятие», – подумал Уилл.
Он выполнил ее просьбу и, пропустив в комнату впереди себя, вошел следом. Миссис Симпсон и Мина расположились рядышком на диване, а мужчины – Симпсон, Дункан и Кит – сидели вместе у камина.
– Рейвен! – воскликнул Джеймс с необъяснимым энтузиазмом. – Подходи, присоединяйся к стычке.
– А что за предмет? – спросил он.
– Мы обсуждаем теорию Ганемана: similia similibus curantur и инфинитезимальные
[29] дозы, – проворковал Дункан.
Подобное лечится подобным. Мог бы и постараться, если хотел подловить.
– Гомеопатия, – сказал Уилл.
И бросил взгляд в сторону стола, где Сара разливала по рюмкам шерри, надеясь, что она заметила его маленький триумф. Девушка, казалось, была полностью поглощена своей задачей и так и не подняла глаз от графина.
– И какого же вы об этом мнения? – продолжал наскакивать на него Дункан.
Он задрал бровь, явно ожидая, что Рейвен примет неверную сторону в дискуссии.
– Эта доктрина – подобное лечит подобное, – на мой взгляд, не имеет особого смысла, – сказал Уилл. – А что до утверждения, будто бесконечные разведения парадоксальным образом повышают эффективность раствора, то, полагаю, моя бывшая домохозяйка миссис Черри была его верным сторонником. В ее супе порой присутствовало инфинитезимальное количество мяса, что, согласно Ганеману, должно быть гораздо более питательно, чем самый сочный бифштекс.
