Я надолго задумался.
– Да, помню… кажется. Дядя, я вовсе не против поступления в Корпус. Ты служишь в нем, и моя жена тоже, и несколько моих друзей. Но Лазарус собрался продать мне кота в мешке. Мне нужно точно знать, чего от меня хотят и зачем. Говорят, что я нужен им для какой-то работы, при которой шансы остаться в живых составляют всего пятьдесят на пятьдесят. С такими шансами бессмысленно говорить о привилегиях после отставки. Я не хочу, чтобы какой-то протирщик штанов в штабе так небрежно относился к моей шкуре. Прежде чем согласиться на такое, я должен убедиться в том, что все это имеет хоть какой-то смысл.
– Лейф, что за работу ты хочешь поручить моему мальчику?
– Миссия «Адам Селен» в рамках операции «Властелин Галактики».
– Кажется, я никогда не слышал о ней.
– А теперь вообще забудь об этом. Твое участие в ней не предусмотрено, и к тому же она еще не началась.
– Тогда мне сложно что-то посоветовать племяннику. Может, все-таки введешь меня в курс дела?
– Лазарус! – вмешалась Хейзел. – Прекрати!
– Майор, я обсуждаю официальные вопросы со смотрителем базы ШКВ.
– Чушь собачья! Опять ты уговариваешь Ричарда рискнуть своей жизнью ради чего-то непонятного. Когда я согласилась на это, я еще не была с ним знакома. Теперь я его знаю и восхищаюсь им. Он – рыцарь sans peur et sans reproche
[88], и мне стыдно, что я попыталась так поступить с ним. Но все же я попыталась, и у меня почти получилось. А тут влез ты… и все испортил, как и следовало ожидать. Я говорила тебе, что Круг убедил бы его, говорила! А теперь ты хочешь, чтобы ближайший родственник Ричарда – по сути, его отец – надавил на него вместо тебя. Тебе не стыдно? Представь Ричарда Кругу. Пусть они все ему объяснят… или отпустят его домой! Хватит тянуть! Сделай это!
Каморка за рабочим кабинетом дяди, которую я всегда принимал за чулан, оказалась чем-то вроде кабины лифта. Мы с Лазарусом вошли в нее, он закрыл дверь, и я увидел, что вместо привычных кнопок с номерами этажей здесь установлен дисплей со светящимися символами. Сперва я решил, что это знаки зодиака, но потом передумал, поскольку в зодиаке нет летучей мыши, паука «черная вдова», и уж точно – стегозавра.
Внизу, отдельно от других символов, виднелась змея, пожирающая собственный хвост, – мировой змей Уроборос. Отвратительный символ – мягко говоря.
Лазарус коснулся змеи, и чулан – или кабина лифта, или маленькая комната – изменился. Трудно сказать, как именно: просто мигнул и стал другим.
– Сюда, – сказал Лазарус, открывая дверь в дальнем конце.
За дверью тянулся длинный коридор, который ни за что не поместился бы в дядином доме. За окнами, по обеим его сторонам, простирался пейзаж, нисколько не походивший на виды нашей фермы. Да, местность напоминала Айову, только не тронутую плугом и не расчищенную под сельскохозяйственные угодья.
Мы шагнули в коридор и тут же оказались в противоположном его конце.
– Туда, – показал Лазарус. В каменной стене появилась арка, за которой царил полумрак. Я оглянулся, но Лазарус куда-то исчез.
«Лазарус, – мысленно сказал я, – я же говорил тебе: не играй со мной в игры»
Я повернулся, намереваясь двинуться назад по длинному коридору, пройти через кабинет дяди Джока, разыскать Хейзел и уйти. Я был сыт по горло всеми этими забавами.
Но позади меня не оказалось никакого коридора.
Пообещав себе как следует настучать Лазарусу по башке, я двинулся по единственному доступному маршруту. Все по-прежнему было погружено в полумрак, но чуть впереди все время виднелось светлое пятно. Вскоре, минут через пять, я очутился в маленькой уютной гостиной, залитой светом, который падал неизвестно откуда.
– Прошу садиться, – произнес бесстрастный металлический голос. – Вас вызовут.
Я опустился в удобное кресло, положив рядом с собой трость. На маленьком столике лежали несколько журналов и одна газета. Я проглядел их в поисках анахронизмов, но ничего не обнаружил. Вся эта периодика, насколько я помнил, встречалась в Айове в семидесятые годы – самая поздняя дата относилась к июлю 2177 года. Газета «Гриннел геральд-роджистер» вышла 27 июня 2177 года, в пятницу.
Я уже собрался отложить ее в сторону: «Геральд-реджистер» – не самое увлекательное чтение. Дядя выписывал ежедневную распечатку новостей из Де-Мойна и, конечно, «Канзас-Сити стар». А в нашей местной газете печатали лишь заметки из жизни университета, местные объявления, а также «новости» и «светскую хронику» – лишь ради того, чтобы поместить как можно больше местных имен. Но тут мое внимание привлекло одно из объявлений: «В воскресенье, двадцатого июля, театр балета „Галифакс“ представит в городской опере Де-Мойна „Сон в летнюю ночь“ с потрясающей новой звездой Луанной Полин в роли Титании».
Прочитав объявление дважды, я пообещал себе, что обязательно свожу туда Хейзел. Это будет особая годовщина: я познакомился с госпожой Гвендолин Новак в «Золотом правиле» на балу в честь Первого дня, в день Нила Армстронга, двадцатого июля, год назад (и плевать на дурацкую временну´ю петлю). Теперь появилась возможность повторить чудесный вечер накануне нашей свадьбы (на этот раз без невоспитанного болвана, который испортил нам вечеринку, вздумав умереть прямо за нашим столиком).
Разочарует ли нас выступление при земной силе тяжести после того, как мы видели Царицу Фей, порхавшую высоко в воздухе? Нет, это было лишь сентиментальное путешествие, так что не важно. К тому же Луанна Полин заработала (заработает) свою репутацию, танцуя при земной гравитации, и нас ждал бы захватывающий контраст. Мы могли бы отправиться за кулисы и сказать ей, что видели, как она танцевала Титанию при втрое меньшей силе тяжести, в Круглом зале «Золотого правила». Ах да, точно – «Золотое правило» появится только через три года! Я начал понимать, почему Кодекс не поощряет праздную болтовню.
Не важно. В день Нила Армстронга я подарю своей прекрасной жене этот сентиментальный праздник.
Пока я просматривал «Геральд-реджистер», абстрактное изображение на стене сменилось светящейся надписью:
Шов во времени спасает девять миллиардов
На моих глазах она сменилась другой:
Парадокс может разрешить парадоктор
И потом:
Земляной червяк желает смерти
Далее:
Не слишком старайся – вдруг получится
Пока я осмыслял эту фразу, она внезапно уступила место новой – «Что ты таращишься на пустую стену?». Стена действительно опустела, на ней появился громадный Мировой змей с хвостом во рту, и внутри этой тошнотворной пищевой цепочки замелькали буквы, которые затем выстроились в линию:
