– Речь вовсе не об этом. Ты видел, что сегодня в городе полно людей в фесках? Это экскурсанты с конвента храмовников
[25] в Луна-Сити.
– Так вот кто они такие! А я-то думал, к нам вторглись турки.
– Думай что хочешь. Но ты сам видел, как они шляются по Петтикоут-лейн и Эль-Камино, покупая все, что не кусается. Мне кажется, большинство не останутся на ночь – у них плотная программа в Луна-Сити, номера в отелях уже оплачены. Вечерние челноки наверняка будут забиты до отказа…
– Пьяными турками, блюющими в собственные фески. И на сиденья.
– Можно не сомневаться. Мне пришло в голову, что даже на двадцатичасовом челноке вскоре может не оказаться мест, так что я купила для нас билеты и забронировала места.
– А теперь рассчитываешь, что я верну тебе деньги? Подай заявку, и я передам ее в свой юридический отдел.
– Ричард, я боялась, что сегодня мы вообще отсюда не выберемся.
– Госпожа Хардести, вы не перестаете меня удивлять. Какова сумма?
– О финансах поговорим потом. Мне просто показалось, что обед пройдет в более приятной обстановке, если я буду точно знать, что мы улетим сразу же после него. И… гм… – Она замолчала и посмотрела на Билла. – Билл?
– Да, мэм?
– Мы собираемся обедать. Вымой руки.
– Чего?
– Не ворчи. Делай что сказано.
– Да, мэм. – Билл послушно встал и вышел.
Гвен снова повернулась ко мне:
– Я немного нервничала… из-за лимбургского сыра.
– Какого еще сыра?
– Твоего, дорогой. Я взяла сыр у тебя в кладовке, а перед обедом положила на поднос с сыром и фруктами. Когда мы поели, остался стограммовый клинышек в обертке. Я не стала его выбрасывать, а вместо этого положила в сумочку. Вдруг мы захотим перекусить, подумала я…
– Гвен…
– Ладно, ладно! Я оставила сыр специально: мне уже доводилось применять его в войне разведок. Куда приятнее некоторых других вещей из списка. Ты не поверишь, насколько отвратительным бывает…
– Гвен, список составил я. Вернемся к нашим баранам.
– Как ты помнишь, в кабинете Сетоса я сидела почти у стены, прямо под выходным отверстием главного вентилятора. Теплый воздух неприятно дул мне в ноги, и я подумала…
– Гвен…
– Везде на станции одинаковые вентиляторы: и тепло, и поток воздуха регулируются на месте, а решетка держится на одних защелках. Пока бухгалтерия готовила окончательную выписку с наших счетов, Управляющий старательно не обращал на нас внимания. Я уменьшила поток воздуха, поставила регулятор тепла в нейтральное положение, сняла решетку, намазала лимбургским сыром лопатки теплообменника, зашвырнула остатки как можно дальше в воздуховод и поставила решетку на место. А потом, перед самым уходом, перевела регулятор в положение «холод» и увеличила воздушный поток. – Она с тревогой посмотрела на меня. – Тебе за меня стыдно?
– Нет. Но я рад, что ты на моей стороне. Гм… а ты в самом деле на моей?
– Ричард!
– Но еще больше я рад тому, что у нас забронированы места на следующем челноке. Интересно, как скоро Сетосу станет прохладно и он включит подачу тепла?
Обед был восхитительным, но я не знал названий блюд, так что ограничусь общим замечанием. Мы уже достигли стадии сытой отрыжки, когда из кухни вышел Кондо и, наклонившись к моему уху, проговорил:
– Прошу пройти со мной, сэр.
Я последовал за ним в кухню. Мама-сан лишь на мгновение оторвалась от своих дел и больше не обращала на нас внимания. Меня ждал преподобный доктор Шульц, взгляд которого был полон тревоги.
– Что, есть проблемы? – спросил я.
– Одну минуту. Вот ваша фотография Энрико, я ее скопировал. А вот документы для Билла – прошу ознакомиться.
Бумаги лежали в потертом конверте – мятые, пожелтевшие, местами покрытые жирными пятнами. Кадровое агентство «Геркулес мэнпауэр, инкорпорейтед» наняло Уильяма Без-среднего-имени Джонсона из Нового Орлеана, герцогство Миссисипи, республика Одинокой звезды
[26], после чего продало его контракт строительной корпорации «Бехтель хай констракшн» с разрешением на работу в космосе, невесомости и вакууме, которая, в свою очередь, продала контракт доктору Ричарду Эймсу со станции «Золотое правило» на орбите Луны, и так далее, и тому подобное – юридические закорючки. К контракту было приложено очень похожее на настоящее свидетельство о рождении, где указывалось, что Билл – найденыш, оставленный кем-то в приходе Метайри
[27], предположительно родившийся за три дня до того, как его обнаружили.
– По большей части это правда, – сказал доктор Шульц. – Я выцарапал старые данные из главного компьютера.
– А есть разница, правда это или нет?
– Почти нет… если сведения выглядят достаточно убедительно, чтобы вытащить отсюда Билла.
Гвен, которая вошла на кухню следом за мной, взяла у меня бумаги и просмотрела их.
– По мне, все убедительно. Отец Шульц, вы настоящий мастер своего дела.
– Это моя знакомая дама – мастер своего дела. Я передам ей ваш комплимент. А теперь, друзья, перейдем к плохим новостям. Тэцу, покажи им.
Кондо прошел в заднюю часть кухни. Мама-сан, то есть миссис Кондо, посторонилась, и Кондо включил терминал. Вызвав «Вестник», он промотал его дальше – видимо, до раздела экстренных новостей, – и я вдруг увидел себя.
Рядом со мной, на другой половине разделенного надвое экрана, виднелось не слишком качественное изображение Гвен. Я бы не узнал ее, если бы не голос, который твердил:
– …Эймса. Госпожа Гвендолин Новак – печально известная мошенница, обокравшая немало жертв, в основном мужчин, к которым втиралась в доверие в барах и ресторанах на Петтикоут-лейн. Самозваный «доктор» Ричард Эймс, не имеющий видимых средств к существованию, исчез из своего жилища, расположенного по адресу: кольцо шестьдесят пять, пятнадцатый радиус, уровень ноль целых четыре десятых g. Покушение со стрельбой было совершено сегодня в шестнадцать двадцать, в кабинете партнера «Золотого правила» Толливера…
– Эй! – сказал я. – Время не то. Мы были…
– Да, вы были со мной, на Ферме. Слушайте дальше.
– …согласно показаниям свидетелей, стреляли оба убийцы. Вероятно, они вооружены и опасны. При попытке задержать их соблюдайте крайнюю осторожность. Управляющий, убитый горем из-за потери старого друга, предложил награду в десять тысяч крон за…
