– Гм… уже записано? Предопределено?
– Не совсем, любимый. Есть и такие хроники, где говорится, что мы потерпели неудачу… и погибли при попытке.
17
Над ней не властны годы. Не прискучит
Ее разнообразие вовек,
В то время как другие пресыщают.
Она тем больше возбуждает голод,
Чем меньше заставляет голодать.
Уильям Шекспир
[54] (1564–1616) И вот девочка говорит учительнице: «Мой брат думает, будто он курица». – «Господи! – восклицает та. – И как же вы собираетесь ему помочь?» – «Никак, – отвечает девочка. – Мама говорит, нам нужны яйца».
Стоит ли тревожиться из-за женских фантазий, если они приносят ей счастье? Надо ли отправлять Гвен к психиатру, чтобы тот попытался ее вылечить?
Черт, конечно же нет! Психиатры – слепцы, ведущие слепцов. Даже у лучших из них не больше пары трюков в рукаве. Любому, кто советуется с психиатром, стоит проверить собственную голову.
При внимательном рассмотрении Гвен выглядела на тридцать с небольшим, возможно, около сорока, и уж точно меньше пятидесяти. Так есть ли разумное объяснение ее словам о том, что она родилась сто с лишним лет назад?
Всем известно, что уроженцы Луны стареют медленнее землероек, выросших при силе тяжести в один g. Похоже, в своих фантазиях Гвен полагала, будто на самом деле она из лунарей, а не урожденная землеройка, за которую себя выдавала. Но лунари все же стареют, пусть и не так быстро, и в возрасте ста с лишним лет (я был знаком с несколькими) не выглядят на тридцать с небольшим, а кажутся древними стариками.
Пришлось немало постараться, чтобы убедить Гвен, будто я верю каждому ее слову… не веря на самом деле не единому и убеждая себя, что это не имеет никакого значения. Я знал мужчину, который, будучи в здравом уме, женился на женщине, беспредельно верившей в астрологию. Она постоянно хватала прохожих за пуговицу и расспрашивала, под каким знаком родилась ее жертва. С таким антиобщественным заскоком жить наверняка тяжелее, чем с безвредными фантазиями, как у Гвен.
Но тот человек, похоже, был счастлив. Его жена прекрасно готовила, была женщиной, приятной во всех отношениях (не считая навязчивой идеи), а в постели, возможно, превосходила Длинноногую Лил. А раз так, зачем ему было беспокоиться из-за ее отклонения? С ним она была счастлива, хотя и раздражала других. Думаю, ее муж не возражал против интеллектуального вакуума в своем доме, пока ему там было комфортно.
Освободив свою симпатичную грудь от тяготившего ее груза, Гвен тотчас же заснула, а следом за ней – и я. То был долгий счастливый сон без всяких сновидений. Проснулся я бодрым и радостным, чувствуя, что готов сразиться с гремучей змеей, предоставив ей право первых двух укусов.
Или сожрать гремучую змею. В понедельник мне предстояло найти для нас новое жилище. Обычно я охотно обедаю и ужинаю вне дома, но завтрак должен быть готов до того, как ты окажешься лицом к лицу с миром. Это не единственная причина для женитьбы, но довольно веская. Конечно, есть и другие способы соорудить завтрак дома, но, полагаю, самая распространенная стратегия – обучить жену.
Затем я окончательно проснулся и подумал, что мы могли бы позавтракать прямо здесь. Или нет? В какие часы работает кухня? И сколько сейчас времени? Я взглянул на табличку над кухонным лифтом, и та повергла меня в уныние.
Я уже почистил зубы, пристегнул ногу и натягивал штаны (отметив про себя, что нужно сегодня же купить одежду – состояние брюк приближалось к критическому), когда проснулась Гвен.
– Мы знакомы? – спросила она, открыв один глаз.
– У нас в Бостоне считалось бы, что официально мы не представлены друг другу, но я готов купить тебе завтрак, настолько ты мне понравилась. Чего ты хочешь? В этом клоповнике предлагают лишь какой-то «кофейный набор». Звучит уныло. Если хочешь чего-нибудь поприличнее, придется выползти из дома и тащиться в «Ленивого Джо».
– Давай обратно в постель.
– Женщина, ты намерена получить мою страховку? Так как – в «Ленивого Джо»? Или заказать тебе чашку тепловатого «Нескафе», черствый круассан и стакан синтетического апельсинового сока? Сойдет за роскошный завтрак в постели?
– Ты обещал мне вафли каждое утро. Обещал. Обещал.
– Да. Вафли в «Ленивом Джо». Именно туда я направляюсь. Идешь со мной? Или заказать тебе фирменный завтрак отеля «Раффлз»?
Гвен продолжала ворчать и стонать, обвиняя меня в невыразимых преступлениях и предлагая умереть, как подобает мужчине, но при этом быстро и ловко встала, привела себя в порядок и оделась. Выглядела она как с иголочки, хотя уже три дня носила одну и ту же одежду. Что ж, на нас обоих было новенькое нижнее белье, мы недавно помылись в горячей воде, и предполагалось, что души наши чисты, как и ногти… но она выглядела свеженькой, а я – как свинья, вылезшая из лужи. Но это была ее проблема, а не моя, – до чего же здорово проснуться рядом с Гвен! Меня просто распирало от счастья.
Когда мы вышли из номера «Л», она взяла меня за руку и крепко сжала ее.
– Спасибо, что пригласили меня на завтрак, мистер.
– Не за что, девочка моя. В каком номере Билл?
Она тут же посерьезнела:
– Ричард, я бы не советовала тебе встречаться с Биллом до завтрака. Может, так лучше?
– Гм… черт побери, я терпеть не могу ждать завтрака и не вижу никаких причин, чтобы Биллу тоже пришлось его ждать. Нам вовсе незачем на него смотреть. Я возьму столик на двоих, а Билл может посидеть у стойки.
– Ричард, ты мягкосердая размазня. Я люблю тебя.
– Не называй меня мягкосердой размазней, мягкосердая хамка. Кто щедро тратил на него деньги?
– Я, и это была ошибка. Я забрала у него деньги, и больше такого не повторится.
– Ты забрала только часть денег.
– Я забрала то, что у него осталось. И пожалуйста, не приставай ко мне с этим. Я была идиоткой, Ричард. Правда.
– Ладно, забудем. Это его номер?
Билла в номере не оказалось. Администратор подтвердил предположение, возникшее после стука в дверь: Билл ушел. Полчаса назад. Думаю, Гвен вздохнула с облегчением. Я – точно. Наше проблемное дитя доставляло столько же неприятностей, сколько Хайберский проход
[55]. Мне пришлось напомнить себе, что он спас тетушку, – чтобы увидеть в нем хоть что-то хорошее.
Несколько минут спустя мы вошли в местный «Ленивый Джо». Я озирался в поисках свободного столика на двоих, когда Гвен сжала мою руку. Я посмотрел туда же, куда и она.
