– Судя по твоим воспоминаниям, почти во всей Солнечной системе.
– Это лишь малая часть. Не только в Системе и за ее пределами, но даже за пределами этой Вселенной… и каких только грехов я не совершала! Кстати, где я бросила их сегодня?
– Думаю, в ногах кровати. Милая, зачем тебе трусики, если ты так часто их снимаешь?
– Затем. Одни только шлюхи бегают с голой задницей… и спасибо, что следишь за языком.
– Я ни слова не сказал.
– Я слышала, что ты подумал.
– В телепатию я тоже не верю.
– Не веришь, да? Мой внук, доктор Лоуэлл Стоун, он же Вундер, часто мухлевал в шахматах, читая мои мысли. К счастью, он лишился этой способности лет в десять.
– Будем считать это слухами о крайне невероятном событии, идущими от информатора, чья правдивость вызывает сильные сомнения, – ответил я. – Соответственно, надежность заявленных данных не превосходит уровня С-пять по классификации военной разведки.
– Ты за это заплатишь!
– Сама оцени, – сказал я. – Ты же служила в военной разведке. ЦРУ, да?
– Откуда ты это взял?
– Из твоего рассказа. Вычислил по обрывочным фразам.
– Вовсе не в ЦРУ, и я никогда не заезжала в Маклейн
[61], а если и заезжала, то в полной маскировке, и вообще это была не я, а Властелин Галактики.
– А я – капитан Джон Стерлинг.
Гвен-Хейзел уставилась на меня широко раскрытыми глазами.
– Вот это да! Капитан, можно ваш автограф? Лучше дайте два – обменяю их на один автограф Рози Робот. Ричард, мы не будем проходить мимо главпочтамта?
– Нам в любом случае придется туда зайти. Мне нужно завести абонементный ящик для отца Шульца. А что, дорогая?
– Если по дороге попадется «Мэйси»
[62], я упакую одежду и парик Наоми, а потом отправлю их по почте. Меня мучает совесть.
– Что-что тебя мучает?
– Бухгалтерская система, которая заменяет мне совесть. Ричард, ты все больше напоминаешь моего третьего мужа. Он был прекрасным мужчиной, как и ты, тщательно заботился о себе и умер в добром здравии.
– Когда он умер? И отчего?
– Во вторник, насколько я помню. Или в среду? В любом случае меня там не было – я была далеко, в постели с отличным самцом. Мы так и не узнали, что его погубило. Судя по всему, ему стало плохо в ванне, и его голова погрузилась под воду. Что ты бормочешь. Ричард? Какая еще Шарлотта?
[63]
– Нет-нет, ничего. Хейзел… моя жизнь не застрахована.
– Значит, придется вести себя очень осторожно, чтобы с тобой ничего не случилось. Перестань принимать ванну!
– Если я перестану, через три-четыре недели ты об этом пожалеешь.
– Ничего, я тоже перестану, и мы будем на равных. Ричард, у нас сегодня найдется время, чтобы сходить в Административный комплекс?
– Может быть. А зачем?
– Чтобы отыскать Адама Селена.
– Он там похоронен?
– Именно это и нужно выяснить. Ричард, ты еще способен мне верить?
– С большим трудом. Вот уж действительно – несколько лет жила перпендикулярно! Не хочешь купить искривитель пространства?
– Спасибо, у меня уже есть. В сумочке. Все эти лишние годы – лишь вопрос геометрии, муж мой. Если ты привык к общепринятой картине пространства-времени с одной временной осью, понять, конечно, нелегко. Но временных осей, как и пространственных, не меньше трех… и я прожила те лишние годы на других осях. Все ясно?
– Абсолютно, любовь моя. Так же очевидно, как трансцендентальная философия.
– Я знала, что ты поймешь. С Адамом Селеном чуть сложнее. Когда мне было двенадцать, я не раз слышала его выступления. Он стал вдохновителем и лидером нашей революции. Потом его убили – по крайней мере, так сообщалось. Лишь много лет спустя мама Вайо по большому секрету рассказала мне, что Адам был не человеком, а совершенно иной сущностью.
Я осторожно промолчал.
– Ну? – спросила Гвен-Хейзел. – Тебе нечего сказать?
– О, точно! Не человек, а инопланетянин. С зеленой кожей, метрового роста, вылез из летающей тарелки, которая села в море Кризисов, рядом с Луна-Сити. И где только был Властелин Галактики?
– Тебе не удастся разозлить меня, Ричард, – я знаю, как действует на слушателя эта невероятная история. Услышав рассказ мамы Вайо, я точно так же засомневалась. Вот только мама Вайо никогда меня не обманывала. Но Адам не был инопланетянином, Ричард. Он – творение человечества, а не человек. Адам Селен – компьютер или программный комплекс внутри компьютера. А так как компьютер самопрограммирующийся, это, по сути, это одно и то же. Что скажете, сэр?
– Летающие тарелки мне нравятся больше, – помедлив, ответил я.
– Чушь! Меня так и подмывает заменить тебя на Марси Чой-Му.
– Это самое умное, что ты можешь сделать.
– Нет, лучше оставлю тебя – я уже привыкла к твоим недостаткам. Хотя, возможно, придется держать тебя в клетке.
– Хейзел, послушай меня. Компьютеры не мыслят. Они с огромной скоростью ведут расчеты, согласно заложенным в них правилам. Мы сами используем для расчетов мыслительные процессы в мозгу, поэтому создается впечатление, будто компьютеры тоже мыслят. Но это не так. Они лишь выполняют введенную в них программу, потому для этого построены. Можешь добавить анимизм к списку бредовых идей, которых я не принимаю.
– Рада, что ты так считаешь. Ричард, нам предстоит рискованная и трудная работа, и твой здоровый скептицизм поможет мне держаться в рамках.
– Мне нужно все записать и тщательно изучить.
– Сделай это, Ричард. Теперь о том, что случилось в две тысячи семьдесят пятом и семьдесят шестом. Один из моих приемных отцов, Мануэль Гарсия, был техником и обслуживал большой компьютер Администрации. Этот компьютер управлял почти всем в Луна-Сити и большинстве других поселений, кроме Конга, – первой катапультой, туннелями, банковской системой, выпуском «Лунатика». В общем, всем подряд. Администрация считала, что дешевле расширять возможности одного большого компьютера, чем ставить компьютеры по всей Луне.
– Неэффективно и небезопасно.
– Вероятно, но они поступили именно так. Луна тогда была тюрьмой, и об эффективности или безопасности речь не шла. Здесь отсутствовала высокотехнологичная промышленность, и приходилось брать что дают. Так или иначе, дорогой, этот главный компьютер рос и рос… пока не пробудился.
