— Ну и что вы хотите искать на этот раз? Может, исследуете мои ноги?
— Нет, давайте начнем с инсулиновой капсулы на вашем предплечье.
— Пожалуйста, — сказал он настораживающим тоном.
Я подождал, пока он снимет рубашку — нужды в этом не было, но ему необязательно было знать, — потом пробежался воображаемыми пальцами по инсулиновой капельнице. Запас был практически полон.
— Мне следовало догадаться, — сказал я. — Черт возьми. Вы запаслись инсулином на шесть месяцев у органлеггера.
Его брови приподнялись.
— У органлеггера? — Он подтянул одежду. — Это обвинение, мистер Гамильтон? Я запишу для моего адвоката.
А я-то не хотел втягиваться в судебный процесс. Ну их к дьяволу.
— Да, это обвинение. Вы убили Синклера. Кроме вас, никто не попытался бы использовать этот трюк с алиби.
Он выглядит искренне озадаченным, подумал я.
— Почему?
— Если бы кто-либо еще попытался организовать алиби с генератором Синклера, Бернат Петерфи рассказал бы полиции о том, что это за штука и как она работает. Но вы были единственным, кто знал об устройстве до прошлого вечера, когда он принялся его демонстрировать.
На подобную логику он мог ответить только одним образом, и он это сказал:
— Я все еще записываю, мистер Гамильтон.
— Записывайте и будьте прокляты. Мы можем проверить другие вещи. Вашу продуктовую доставку. Ваш счет за воду.
Он не поморщился. Он улыбался. Блефовал? Я принюхался. Шестимесячный запах человеческого тела, накопившийся за одну ночь? От человека, который принял за шесть месяцев не более пяти-шести ванн? Но его система кондиционирования была слишком хороша.
За окном — ночь и океан. Сегодня в полдень оно было зашторено, и он щурился. Но это не улика. Свет: горела только одна лампа. Ну и что?
Большой, мощный походный фонарь стоял на столике у стены. Днем я его не заметил. Теперь я был уверен, что знаю, для чего он понадобился… но как это доказать?
Продукты…
— Если за последнюю ночь вы не накупили продуктов на полгода, значит вы их украли. Генератор Синклера — отличное средство для краж. Мы проверим супермаркеты в округе.
— И свяжете кражи со мной? Как?
Он был слишком умен, чтобы сохранить генератор. Но если подумать, где же он мог его бросить? Он виновен. Он не мог убрать все следы…
— Петерфи, я догадался.
Он поверил. Я почувствовал, как он собрался. Может, сообразил еще раньше меня.
— Противозачаточные инъекции закончились еще полгода назад. Ваш органлеггер не мог их раздобыть: зачем ему хранить контрацептивы? Вы покойник, Петерфи.
— Ну и ладно. Будьте вы прокляты, Гамильтон! Из-за вас я потерял разрешение на детей!
— Так давайте попробуем снова. Мы не можем потерять содержимое вашей головы. Вы слишком много знаете о генераторе Синклера.
— О нашем генераторе! Мы построили его вдвоем!
— Угу.
— Вы не сможете привлечь меня к суду, — сказал он спокойнее. — Что вы расскажете о том, как убийца покинул квартиру Рэя?
Я вынул набросок и вручил ему. Пока он изучал, я спросил:
— Как вам понравилось прыгать с крыши? Вы не могли знать наверняка, что это сработает.
Он поднял голову и заговорил — медленно, неохотно. Наверное, ему хотелось кому-то рассказать и теперь стало все равно.
— Тогда мне было наплевать. Моя рука висела как мертвая и воняла. На спуск к земле ушло три минуты. Я думал, что умру по пути.
— А где вы так быстро нашли органлеггера?
Он посмотрел на меня как на дурака:
— Не догадались? Три года назад я надеялся, что диабет удастся излечить трансплантацией. Когда государственные больницы не смогли помочь, я отправился к органлеггеру. Мне повезло, что вчера он все еще был при деле.
Он ссутулился. Гнев, казалось, полностью покинул его.
— Потом я полгода пробыл в поле, ждал, когда заживут шрамы. Жил в темноте. Я взял с собой вон тот походный фонарь. — Он горько рассмеялся. — И бросил эту идею, заметив, что стены дымятся.
Стена над столиком выглядела обожженной. Мне следовало раньше обратить на это внимание.
— Не купался, — продолжал он. — Не рисковал пользоваться водой в таком большом количестве. Практически не было возможности делать физические упражнения. Но есть-то надо было? И вот все насмарку.
— Не расскажете ли, как найти органлеггера, с которым вы имели дело?
— У вас, я вижу, сегодня праздник, Гамильтон? Хорошо, почему бы и нет. Толку вам от этого не будет.
— Почему?
Петерфи очень странно посмотрел на меня.
И вдруг повернулся и побежал.
Он застал меня врасплох. Я прыгнул за ним. Что у него на уме, я не знал; из квартиры был только один выход, исключая балкон, но Петерфи направлялся не туда. Он как будто хотел достичь глухой стены… к которой был приставлен столик с фонарем. Я увидел ящик в столике и подумал: пистолет! Ринувшись за Петерфи, я схватил его за запястье как раз в тот миг, когда он дотянулся до выключателя над столиком.
Я попытался оттащить его… и тут включилось поле.
Я держал руку до локтя. За ней все потонуло в фиолетовом мерцании: Петерфи отчаянно дергался в низкоинерционном поле. Я не отпускал его, пытаясь понять, что происходит.
Второй генератор был где-то поблизости. В стене? Теперь, с близкого расстояния, я заметил, что выключатель недавно врезан в стену. Наверное, там дальше кладовка и в ней генератор. Петерфи продырявил стену и поставил выключатель. Ну да, на что же еще ему было тратить полгода досуга?
Нет смысла кричать о помощи: звукоизоляция тут слишком современная. А если я не отпущу Петерфи, он через несколько минут умрет от жажды.
Нога Петерфи двигалась прямо к моей челюсти. Я кинулся на пол, и край подошвы едва не оторвал мне ухо. Мне удалось вовремя перекатиться вперед, чтобы ухватить его за щиколотку. Снова фиолетовое трепетание, и его другая нога бешено вылетела из поля. В мускулы поступало слишком много конфликтующих нервных импульсов. Нога дергалась, как некое умирающее существо. Если я не отпущу его, он разорвется на дюжину кусков.
Я не заметил, как он опрокинул столик, но тот вдруг оказался лежащим на боку. Верх стола, в том числе и ящик, находился далеко за пределами поля. Фонарик лежал как раз рядом с фиолетовым мерцанием его руки.
Ладно. До ящика он не дотянется: его рука, покинув поле, не будет получать согласованных сигналов. Я могу отпустить его ногу. Невыносимая жажда заставит его отключить поле.
А если не отпущу, он там умрет.
Это смахивало на борьбу однорукого пловца с дельфином. Я все-таки держал Петерфи и одновременно пытался отыскать ошибку в моих рассуждениях. Его свободная нога казалась сломанной по крайней мере в двух местах… Я уже хотел было отпустить его, когда головоломка наконец сложилась.
