— За полсекунды вряд ли можно передать сообщение, — заметил я.
Тогда он показал, как отключить предохранитель.
— Это, конечно, сожжет передатчик, и времени хватит лишь, чтобы закричать: «Помогите! Пробоина!»
Я вернул ему лазер и сказал:
— Теперь хотелось бы пройти отсюда прямо до Хоув-Сити, причем с сопровождающим. Офицер Уотсон, вы не возражаете против прогулки?
— Хорошо, — ответил он. — Наоми, увидимся позднее. Не беспокойся.
Она отрывисто кивнула — сохраняя все то же каменное выражение лица.
Едва мы успели отойти, как Уотсон заявил:
— Агент Гамильтон, мы можем настроить микрофоны в шлемах так, чтобы не мешать остальным.
— Я знаю, как это делается. Зови меня Джил.
— Я Алан.
Мы переключили рации на приватную беседу. Я сказал:
— Меня наконец осенило, что кое-что я упускаю. Мы с тобой ищем не того же самого киллера, что все они. Мы ведь думаем, что Наоми невиновна, правильно?
— Она бы никогда не убила человека из засады.
— Значит, мы ищем кого-то другого. Если будем придерживаться маршрута Наоми, ничего не узнаем. Она никогда не видела этого другого.
Алан купился на это и слегка расслабился.
— Она даже не смогла сказать нам, где его не было. То место, где она наблюдала за звездами… Он мог прийти после того, как она ушла оттуда. Пенцлер ведь видел своего киллера? Джефферсон говорит, что видел.
Я знал Наоми десять лет назад; но Алан Уотсон знал ее нынешнюю. Он ей верил. Мог ли он ошибиться?
Я запомнил этот вопрос.
— Пенцлер говорит, что видел нечто, но он даже не может описать скафандр. Нечто человекоподобное за наклонной скалой. Так что пойдем-ка к наклонной скале, не торопясь и глядя по сторонам.
Мы шли через полосы сияния и тьмы, почти без промежуточных градаций. В основном нас окружали оттенки коричневого, серого и белого.
— Если бы я знал, что надо искать, — заметил Алан. — Просто безобразие, что она ничего не уронила.
Я отмахнулся от этих слов:
— Наша цель — не что-либо потерянное Наоми. Вот место, где должен был находиться киллер. Мы проверим высокие точки, потому что ему нужно было хорошо видеть окно Криса. Мы ищем следы транспорта, обожженные ракетой места, следы чего угодно, что могло бы унести его отсюда до того, как полиция начала поиски. У него было минут десять. А может, и больше. И поищи части лазера. Сам лазер я бы нашел, но его могли разбить.
— Нашли бы воображаемой рукой?
Опять скептицизм. Что ж, у него будет повод поиронизировать насчет воображаемой руки… когда я буду давать показания против Наоми.
От мысли о Наоми, разобранной на запчасти, у меня пошли мурашки по коже. Я никак не мог быть нейтрален, если речь шла о Наоми. Заявить, что любовь и ненависть могут сложиться в безразличие… Заявить, что я ничего не чувствую к Наоми… Словно подступиться с ножницами к картине Джорджа Барра. Вандализм.
Алан сказал:
— Эта скала с плоской вершиной, где Наоми глядела на звезды, была бы идеальным местом, не так ли?
— Ага. Великолепный вид на окно Криса. Но я бы не поверил, что она сама отведет нас туда. Алан, а пойдет ли лунянин гулять по Луне ночью?
Он рассмеялся:
— Лунянин всегда может подождать две недели. А турист должен отправиться домой. — Он вновь стал мрачен. — Но большая часть туристов выбирает для прогулок дневное время. Так что это выглядит странно, черт возьми.
Свет и тень. Лунный пейзаж. Никаких подсказок. При выходе на освещенные места мне каждый раз приходилось мигать и щуриться от сияния. Мой визор срабатывал на потемнение за долю секунды, но это все равно было слишком долго. Мы шли простейшим путем, но останавливались, чтобы взобраться на очередную точку обзора.
Молчание стало меня раздражать, и я спросил:
— А твоего отца назвали в честь города?
— А? Да, в каком-то смысле. Джейкоб Хоувстрейдт, человек, основавший город, был моим прадедом. У одной из его двух дочерей детей не было, у другой родились отец и три мои тетки. Так что мы прямые наследники. Отец практически родился мэром. Мы беседовали на эту тему, о том, как он в детстве… Эй, поосторожней! Вы не знаете, как там глубоко.
В поисках частей лазера я собрался прошагать через озерцо пыли, шаркая ногами. Но он, само собой, был прав.
— Мне бы хотелось еще раз повозиться в проекционной комнате, — сказал я. — Можешь это организовать?
— Думаю, да.
— Ты когда-нибудь показывал Наоми проекционную?
Он остановился:
— Как вы узнали?
— Просто подумал.
Какое-то время мы шли в молчании по нашему извилистому пути. Затем Алан заговорил:
— Каждый раз, когда здесь появлялся какой-нибудь инопланетный чин, он обязательно должен был познакомиться со мной. Однажды я сказал отцу, что мне это не нравится. Он ответил, что проходил через то же самое, пока его дед был мэром. А мать подбирала ему школьные курсы. Политологию, технику воздухообмена, экологию, экономику. Первая его работа была в Саду. Потом он работал в Обслуживании, следил за системой подачи воздуха.
— А ты? Тебя тоже готовят в мэры?
— Может быть. Отец прослужил какое-то время и в полиции. Я не уверен, что мне когда-нибудь захочется руководить Хоувстрейдт-Сити… но уверен, что отец не станет меня принуждать, да я и не знаю, справлюсь ли. Сейчас мне хочется путешествовать. Посмотрите, Джил, мы уже почти дошли до наклонной скалы. Но это слишком близко.
— В самом деле. Вообще-то, я не доверяю чувству расстояния человека из Пояса на Луне.
— Гм… да. В сущности… чем ближе был киллер, тем больше было шансов, что Пенцлер его увидит. А Наоми — нет, она была дальше к западу. Он мог находиться прямо за скалой.
— Ага. Мы поглядим.
— Ведь на него должен был падать свет, чтобы Пенцлер его заметил?
Алан присел, потом подпрыгнул. Вспорхнул. Дьявольски грациозно. Параболическая траектория его полета достигла своего пика как раз у закругленной вершины скалы. Он вцепился в камень всеми четырьмя конечностями и осмотрелся.
Мне это место показалось весьма ненадежным насестом для лихого снайпера.
Из окна Криса наклонная скала выглядела как продолговатое яйцо. Но ее затененная сторона была почти плоской. Я поводил по ней лучом нашлемного фонаря. Поверхность была грубой и белой.
Я поскреб по ней пальцами в перчатках. Рассыпчатое белое вещество прилипло к ним. Пока я наблюдал, оно исчезло. Какого черта?
— Ни частей лазера, ни следов от ног, ни колеи от пуффера, ничего, — сказал Алан. — И слишком много пыли вокруг. Если киллер имел хоть каплю мозгов, он не пошел бы в запыленные места. Джил, нам придется вернуться.
