— Позвони Буну, — велел я. — Передай, что я встречусь с ним в твоей квартире. Ноль сорок семь, так? Пусть он договорится с полицией, чтобы нас пропустили. Потом закажи для нас завтрак. И побольше кофе.
Несколько секунд мертвой тишины. Потом я наконец различил какие-то эмоции в ее голосе.
— Хорошо, Джил…
Горькое удовлетворение — вот как это прозвучало. Но почему?
Копа-лунянина, охранявшего номер 047, я видел впервые. Мне пришлось набраться храбрости, чтобы повернуться к нему спиной. Паранойя…
Наоми пригласила меня войти.
Бун уже был там, сидел за накрытым к завтраку столом. Меня озадачило, почему он столь пристально рассматривает меня. Я решил сосредоточиться на том, что должен сказать, а не на том, что вижу.
Но когда я посмотрел на Наоми, глаза словно чем-то заволокло. Она выглядела как-то… неправильно.
Ее самообладание частично вернулось. Но она казалась неуклюжей и двигалась осторожно. А я думал, что она привыкла к лунной гравитации.
— Сюрприз, — сказала она.
И тогда я увидел.
— Коли ты попал в капсулу хранения, они не должны прикасаться к тебе, кроме как в чрезвычайных случаях, — заметила она. — Ты это знал?
Я едва овладел собой.
— Я это знал. Мы обсуждали это на Конференции. Что же луняне посчитали чрезвычайным случаем?
— Да, тут-то и зарыта собака, — сказала Наоми. — Потом они извинились, конечно. Они сделали, что смогли. Говорят, какая-то бразильская дамочка-планетолог забрела в пылевое озеро около Коперника. Она вообще чудом выбралась оттуда, с замерзшими ногами. Она еще ухитрилась упасть и порвать свой скафандр. Вакуум уничтожил барабанные перепонки, одно легкое и глаз, а при падении оказались сломаны два ребра. Угадай, у кого оказался подходящий спектр отторжения, чтобы оказать помощь?
Ее ноги были красивыми, но выглядели не вполне подходящими. Ее лицо тоже не выглядело полностью правильным. И что-то в ее теле… то, как она держалась…
— Она личность известная, как я поняла, эта Мари де Санта Рита Лижбон. Если бы в Копернике ей не оказали адекватную медицинскую помощь, начался бы сущий ад. Полный подрыв имиджа. Ради бога, скажи мне, как я выгляжу!
— Почти так же, как раньше, — сказал я.
Это было правдой. Ее облик лишь чуть исказился. Двойная операция на внутреннем ухе изменила контур ее лица. Глаза были не вполне одинакового цвета; как я мог этого не заметить? Торс выглядел чуть скособоченным. Но это пройдет, когда она снова научится ходить. Ведь ее ноги тоже изменились. Они стали слишком тонкими… нет, слава богу, не лунными; иначе она смотрелась бы как аист. Они, вероятно, принадлежали кому-то из Пояса.
Доктора каким-то образом нашли подходящие части; почти подходящие. Но это не меняло того обстоятельства, что они ограбили капсулу хранения!
— Я хочу, чтобы ты выступила перед Комитетом, — заявил я ей. — Я им устрою такое, что мало не покажется.
— Хорошо, — сказала она ядовито.
— Бун, вы объяснили правовую ситуацию?
Бун кивнул. Наоми сказала:
— Если бы я все это знала до суда! Мне не особенно нравится идея пройти еще через два судилища. Одно — чтобы снять с меня обвинение за попытку убийства, другое — чтобы осудить меня за создание клона.
— Но ты это сделаешь?
— Полагаю, да.
Меня буквально трясло. Я узнал об ужасной практике лунных больниц, устраивающих налеты на капсулы хранения. И, что еще ужаснее, такое произошло с Наоми. Она изменилась. Вовсе не стала некрасивой, просто… изменилась. Кукла из лоскутов! Это не та женщина, недосягаемая красота которой заставила меня давным-давно бежать к астероидам.
— Изменить решение суда в вашу пользу может быть сложнее, чем вы думаете, — заметил Бун. — Ни один судья не любит признавать ошибки другого судьи. Мы…
Это напомнило мне…
— Бун? Я нашел исчезающее зеркало.
— Что? Как?
— Вода. Наполняем большую, плоскую сковороду водой. И замораживаем. Потом выносим ее наружу, в тень и вакуум. Пока держим ее в тени, там на Луне, она остается при температуре минус сто градусов, а то и ниже. А теперь используем зеркальный завод, чтобы отполировать до оптической плоскости и посеребрить. Сработает?
Бун разинул рот, отчего сделался значительно менее похожим на Эйба Линкольна.
— Да, это сработает, — подтвердил он. — Боже мой, вот почему он так торопился! Хотел убить Пенцлера до того, как солнце коснется зеркала!
Я улыбнулся. Эврика!
— Но Крис ему не помог. Ему нравилось плескаться в воде…
— Когда лучи солнца упадут на зеркало, оно просто исчезнет! — подхватил он.
— Почти, — поправил я. — После исчезновения часть водяного пара сконденсировалась на обратной стороне скалы, в тени. Я нашел там иней. Он уже давно исчез, но у нас есть и другие свидетельства. Гарри Маккэвити говорит, что луч либо рассеялся, либо сжался во время импульса. Лед испарялся. Вот что на самом деле спасло жизнь Крису. — Я обернулся к Наоми, сидевшей в полном изумлении. — И это все означает, что попытка убийства произошла здесь, в этой комнате. Бун, была ли у вас возможность…
Он затряс головой:
— Здесь ничего необычного. Автоматика поддерживает комнаты в чистоте. Я не рассчитываю что-нибудь найти. Джил, проблема в том, что любой гражданин Хоувстрейдт-Сити мог использовать уголок зеркального завода, не привлекая к себе внимания. Мы даже позволяем там выполнять задания отрядам бойскаутов.
— Знаю. Слишком много подозреваемых.
— Должен быть какой-то способ ограничить их число…
— А если на меня начнут подавать иски?
— Чушь. Вы сотрудник АРМ, расследующий убийство. Я адвокат, совещающийся со своим клиентом.
— Я бы хотел узнать больше о любовной жизни Криса, — сказал я. — Наоми…
— Он подъезжал ко мне. Весьма грубо, — ответила она.
— А захотел бы он переспать с лунянкой?
— Об этом не знаю. Некоторые мужчины любят разнообразие. Итч любил.
И я тоже. Черт. Попробуем телефон.
Лора была занята. Я дозвонился на мобильный, без изображения.
— Джил? Вчера вечером я не смогла. Мне не хватает сна. Это все из-за дела Пенцлера.
— Не парься, я играл в сыщика. Я и сейчас играю. Знаешь ли ты что-нибудь о вкусах Криса Пенцлера в отношении женщин? Хотя бы по слухам?
— Мм… По слухам разве что. Помнишь ли ты обвинителя на процессе Наоми Митчисон?
Эльфийка. Холодное совершенство в лице.
— Помню.
— Жених Каролины напился с друзьями и решил поискать Пенцлера. Друзьям пришлось его отговаривать. Это все, что я знаю. А может, это вообще не имеет отношения к Каролине. Он все равно не скажет.
