– Уехала одна, да ещё в кебе? Что только люди подумают?! А вдруг лорд Бьюкасл узнает! Господи боже, тебе давно уже не семь лет, а семнадцать. И что это прилипло к твоему платью? Неужели солома?!
Теперь же она будто онемела. Горничная помогала Веронике с платьем – милым, воздушным, сшитым специально для неё. На бал она собиралась явиться в костюме пастушки – в наряде из белого шёлка и тафты, с бантиками на корсаже и локтях, с низким квадратным вырезом и крошечными пуговками вдоль спины. Голову украшал капор, безупречно обрамлявший лицо. Ленты были пышным бантом завязаны сбоку, под ухом. Когда они с Изабель подбирали костюм, Веронике казалось, что он великолепен, но теперь она ощущала неловкость и казалась самой себе маленькой девочкой, заигравшейся в маскарад.
– О мисс Вероника! Вы так прекрасны! – воскликнула горничная. Вероника промолчала. Дышать в туго затянутом корсете было трудно. До бала оставалось всего ничего.
Причёска готова – локоны аккуратным каскадом спадали на одно плечо; капор надет. Оставалось только добавить украшения. На Веронике будут жемчужные серьги, колье с жемчугом и бриллиантами – папин подарок к дебютному балу, а на плече брошь в виде мотылька с драгоценными камнями.
Когда горничная прикалывала её к платью, Вероника всеми силами старалась унять дрожь. Через мгновенье в комнату ворвалась Изабель. На ней было платье, которое, по мнению портного, походило на наряды красавиц Древнего Рима – сатиновое, со множеством изящных складок и большим вырезом, открывающим вычурное колье с бриллиантами и рубинами.
– Дорогая, да ты как картинка! – воскликнула Изабель, поправив выбившийся из причёски Вероники локон. – Только веди себя прилично, – добавила она чуть строже. – Будь внимательна к лорду Бьюкаслу, но не слишком. Потанцуй на его глазах с другими достойными джентльменами. Вероника, ты меня слушаешь? Этот вечер чрезвычайно важен!
Последние слова повисли в воздухе. Изабель стремительно удалилась. Вероника взглянула на себя в зеркало. Казалось, в отражении она видела незнакомую девушку в нарядном платье пастушки.
– Мисс, а когда вы выйдете замуж за лорда Бьюкасла и переедете к нему, вы возьмёте меня с собой? – робко спросила горничная, стоявшая позади.
Вероника повернулась и удивлённо на неё взглянула.
– Ну конечно, возьму! – смущённо ответила она и добавила, понизив голос: – Но я не столь уверена, что выйду за лорда Бьюкасла.
– Ну конечно, выйдете, – поспешила успокоить её горничная, которая, судя по всему, решила, что Вероника просто сильно переживает перед помолвкой. – Вся прислуга так считает. Он ведь проводит бал ради вас одной, не так ли? И глазом моргнуть не успеете, как уже станете леди Бьюкасл, помяните моё слово!
Глава двадцать третья
Мэй сидела у румпеля небольшой лодочки и смотрела на город, постепенно пропадающий из вида. Они отплыли к западу от Челси, и с первым же изгибом реки пейзаж вокруг сделался мягче, зеленее. Вёсла негромко плескались в воде, лодка медленно скользила вперёд. Мэй одолели мрачные предчувствия, но вместе с тем и приятное предвкушение. Так странно было сидеть в старой шлюпке дяди Хуаня и плыть в сумерках по реке к поместью Барона.
Они заранее опустили парус. Сун, который вместе с Джо усердно работал вёслами, повернулся к Мэй и заговорщически улыбнулся, словно они собирались сыграть в весёлую игру. С того дня, как Мэй побывала на Белгрейв-сквер и узнала о дедушке много нового, её отношения с братом переменились. Теперь они действовали сообща, на равных.
Именно благодаря тому, что они были вместе, родители и разрешили им покататься на лодке. Билли пришла в голову идея подобраться к поместью со стороны реки: сады Бьюкасла простирались до самой воды, а учитывая, что всё внимание будет приковано к гостям, этот путь и впрямь казался самым надёжным. К тому же тогда им не придётся перелезать через высокий забор. Мэй и Сун тут же предложили подплыть на лодке дяди Хуаня – когда-то давно он научил их ею управлять.
– Хоть в этом-то мы должны им помочь! – воскликнул Сун с жаром, пытаясь убедить родителей в своей правоте.
– Ну хорошо, только из лодки – ни шагу! – наконец согласилась мама. – Отвезите их куда нужно – и сразу домой!
– Само собой, мам! – успокоил её Сун, умолчав о том, что они вовсе не собираются сразу же возвращаться. Билли и Джо планируют пробраться на территорию поместья Бьюкасла, и Мэй с Суном пойдут вместе с ними.
Мэй гордилась тем, что они продолжают дело, много лет назад начатое дедушкой.
Джо перестал грести.
– Кажется, мы на месте… – пробормотал он.
Мэй подняла глаза на дом, возвышающийся над ними в темноте. Воодушевление заметно ослабло, а вот дурное предчувствие, наоборот, усилилось.
Если дом на Белгрейв-сквер показался ей невероятно величественным и элегантным, поместье же производило совсем иное впечатление. Мэй увидела перед собой огромное здание из серого камня с арочными готическими окнами и с круглыми башенками по углам. Вокруг дома раскинулся сад с аккуратными деревцами. Повсюду царил идеальный порядок. Сад был огорожен высокими каменными стенами, но вдалеке ребята увидели большие ворота, в которые медленно въезжала длинная очередь из экипажей и автомобилей. В тихом вечернем воздухе едва слышно звенела музыка: праздник уже начался.
– Нужно найти Восточную башню! – прошипел Билли со своего места – он сидел на носу лодки. – Вероника сказала, что кабинет находится именно там.
– Ищите, где пристать к берегу, – прошептал Джо.
Лодка медленно покачивалась на волнах.
* * *
Когда Софи и Лил переступили порог поместья Бьюкасла, их встретила громкая музыка и ослепительные огни. Они стояли в просторном красивом вестибюле. Мраморный пол и канделябры тут же напомнили Софи обстановку «Синклера», вот только это было не общественное здание, в которое мог попасть любой, а личная резиденция. Лакей у входа придирчиво изучал приглашения. Лил протянула ему своё.
Софи последовала её примеру. Лакей кивнул им и жестом пригласил пройти к лестнице. Подруги стали подниматься по ступенькам вслед за вереницей изящных дам и кавалеров в дорогих нарядах из шёлков и бархата. Софи подумала, что они с Лил уж очень выделяются своими простыми китайскими нарядами на фоне всего этого великолепия. Возможно, Лил в голову пришла та же мысль, потому что она вдруг притихла, стала теребить юбку и вертеть в руках веер.
– Надо всячески скрывать своё восхищение, – шепнула Софи. – Иначе нас мигом раскусят!
Лил ухмыльнулась, и в глазах её сверкнул озорной огонёк. Её вид моментально стал томным и надменным.
– Какой тесный и неуютный вестибюль, – фыркнула она, в точности повторяя интонации светских дам, покупательниц «Синклера».
