Однако на этапе постпродакшена Лукасу предстояло не только завершить фильм. Необходимо было подписать договоры о лицензиях: Лукас обнаружил, что компании по выпуску игрушек лезут из кожи вон, чтобы ухватить хотя бы кусочек новой вселенной «Звездных войн». И «Хасбро», и «Галуб» анонсировали гигантские сделки по выпуску на рынок игрушек и фигурок, из-за чего акционерная стоимость «Лукасфильм» подскочила до 225 миллионов долларов. «Лего груп» впервые попробовала получить лицензию и приобрела право выпускать невероятно популярные наборы лего по «Звездным войнам», благодаря которым к 2012 году стала самой дорогой компанией в области. Также были заключены привычные сделки с сетями фастфуда и производителями сладостей, появились «Хэппи Мил» на тему первого эпизода, конфетные дозаторы PEZ с Джа-Джа Бинксом и соглашение с «Пепси» на миллиард долларов: почти каждый персонаж появился на банках с газировкой.
Еще одним призом, достойным борьбы, стали права на прокат кинофильма. Однако «Лукасфильм» оплатила всю картину сама, поэтому права на прокат были скорее вопросом престижа, а не прибыли («Его не так уж просто завлечь, – сказал один из руководителей студий. – До него не так уж просто добраться»). Права купила «Фокс», заплатив за них 80 миллионов долларов, даже не взглянув на фильм
[1355]. Сделка была логичной – все-таки «Фокс» управляла прокатом оригинальной трилогии, – но Лукас воспользовался возможностью вырвать у студии еще кусок и потребовал передать все права, которые еще оставались у «Фокс» на оригинальные «Звездные войны», обратно «Лукасфильм» – его компания уже владела всеми правами на «Империю» и «Джедая». Вот так Лукас вернул себе все «Звездные войны». Как сказал Вейдер, круг замкнулся.
Несмотря на участие «Фокс», Лукас полностью контролировал рекламу и прокат фильма; каждое действие и каждое решение требовали его одобрения. Мастерски поддерживая напряжение поклонников – и умно используя недавно распространившийся Интернет, чтобы разносить новости, – Лукас выдавал информацию скудными дозами на новом веб-сайте starwars.com. В сентябре 1998 года было объявлено, что официальное название будущего фильма не «Тени Империи», как думали поклонники, а «Звездные войны. Эпизод I: Скрытая угроза»: чаты по всему Интернету переполнились спорами и домыслами
[1356].
Затем в конце ноября 1998 года – в точности за шесть месяцев до премьеры фильма – Лукас ловко выпустил трейлер длительностью две минуты и десять секунд всего в двадцати шести городах, и таким образом создал, согласно «Нью-Йорк таймс», «беспрецедентное кинособытие»
[1357]. Билеты на показы фильмов «Знакомьтесь, Джо Блэк» и «Маменькин сыночек» внезапно были распроданы: их выкупали поклонники «Звездных войн», готовые заплатить полную стоимость лишь для того, чтобы увидеть трейлер «Призрачной угрозы», поаплодировать и покричать три минуты, а затем уйти до начала основной картины. Несколько дней спустя трейлер появился на starwars.com, откуда его скачали более десяти миллионов раз, и это в ту эпоху, когда поклонники полагались на мучительно медленное соединение по дайл-апу. Второй трейлер появился на сайте в марте 1999-го, и нетерпеливые поклонники начали его скачивать так активно – каждую секунду начиналось почти триста сорок загрузок, – что сайт упал. Не возмутившись, энтузиасты разбирали каждый трейлер кадр за кадром, пытаясь разгадать сюжет
[1358]. Другие, как сообщали, открыто плакали при просмотре трейлеров. «Звездные войны» возвращались – и поклонники были уверены, что они получатся еще лучше, чем раньше.
«Что я могу сказать? – сказал один почитатель после просмотра трейлера. – Джордж Лукас – это, должно быть, высшая форма жизни!»
[1359]
У Лукаса было хорошее предчувствие по поводу «Скрытой угрозы». В первый раз за всю жизнь он чувствовал, что у него получилось сделать фильм именно таким, каким он его себе представлял. Заключительные штрихи – музыка Джона Уильямса, звуковые спецэффекты Бена Бертта – все еще наносили в марте 1999-го, но Лукас был настолько доволен увиденным, что обнял одну из руководителей ILM, Крисси Инглэнд, которая работала с ним со времен Паркхауза, и поблагодарил за тяжелую работу. «[Он] меня крепко обнял, – вспоминала Инглэнд, – и сказал: “Ты проделала огромную работу. Я очень тобой горжусь”. Таких слов он никогда не говорил Марше
[1360].
За несколько недель до премьеры «Скрытой угрозы» Лукас все же старался умерить свои ожидания. «На каждого человека, которому понравится первый эпизод, придутся двое или трое, которые его возненавидят, – сказал он. – Все, что я могу сейчас сделать, – отправить фильм в реальный мир и ждать реакции»
[1361]. Публичное одобрение Стивена Спилберга – «Боже мой! У вас челюсть отвиснет на неделю!» – лишь сильнее подогрело ожидания, и поклонники вставали в очереди за билетами за месяц до премьеры
[1362].
При таком раскладе было неудивительно, что премьера «Скрытой угрозы» принесла огромные деньги. В первый день показа, 19 мая 1999 года, она заработала 28,5 миллиона долларов, побив все рекорды; рекордным был и заработок в 132,4 миллиона за первую неделю проката по всему миру; большая часть заработанного отправлялась обратно в закрома «Лукасфильм».
Хотя успех в прокате был скорее всего неизбежен – даже самые случайные поклонники «Звездных войн» собирались сходить на фильм, – большинство критиков не испытывали восторга. «Этот фильм – разочарование. Причем большое, – писал Дэвид Энсен в «Ньюсуик». – Чувство ритма [Лукаса] сбилось… Он, кажется, вообще не пытается развивать персонажей»
[1363]. Энсена впечатлили дизайн и спецэффекты, и это чувство разделял Роджер Эберт, который превознес «Скрытую угрозу», как «визуальный прорыв»
[1364]. И хотя сначала поклонники бросились на защиту фильма – критики сжигали храм «Звездных войн»! – затем они тоже сочли «Эпизод I» заурядным, со слишком долгой предысторией и бесконечными разговорами о торговле и налогах. А из-за чрезмерного расчета на спецэффекты – «бесчисленные сцены с компьютерными говорящими лягушками, которые сражаются с компьютерными роботами» – фильм получился стерильным, ему недоставало настоящих эмоций
[1365]. Даже Юэн Макгрегор, исполнивший роль молодого Оби-Вана, в итоге признал, что фильм вышел «разочаровывающим» и «неглубоким»
[1366].
