Кстати, цифровой Йода стал исполнением мечты для Лукаса, который расстраивался из-за плохой подвижности Йоды еще с «Империи». С цифровыми технологиями Йода мог больше не шаркать по полу на руке Фрэнка Оза, больше не приходилось сажать его на спину Марку Хэмиллу, чтобы скрыть, что Йода – кукла. Оз по-прежнему дарил Йоде свой необычный голос, но ему больше не нужно было исполнять роль на съемочной площадке. Вместо этого Лукас планировал создать Йоду полностью на компьютере во время постпродакшена и подарить ему возможность свободно двигаться на экране.
Несмотря на небольшую тревогу из-за синих экранов актеры Лукаса провели большую часть австралийской зимы – июнь, июль и август, – с упоением преследуя друг друга по пустым павильонам на фоне синих экранов, запрыгивая в кабины недостроенных звездолетов и проходя под арками, погрузившись в разговор с персонажами, которых не существовало. Как режиссер, Лукас сильно потеплел к своим актерам и воодушевлял их или давал советы непростыми фразами вроде «быстрее» или «оживленнее». Лукас искренне привязался – а также немного опекал ее – к Натали Портман, которая стоически вытянула на себе значительную часть «Скрытой угрозы» в роли Падме Амидалы, молодой королевы, матери близнецов Люка и Леи. Портман подросла за годы, прошедшие со «Скрытой угрозы», и когда начались съемки «Атаки клонов», завершала первый год обучения в Гарварде. Измученная экзаменами, она уснула во время первой примерки костюмов. Лукас был доволен и Кристенсеном в роли молодого Энакина/Дарта Вейдера, полностью согласившись с мнением Маккаллума о молодом человеке: «Есть в нем что-то такое, из-за чего думаешь: «Да, этот парень может слететь с катушек»
[1391].
В начале июля съемки посетил старый друг, Фрэнсис Форд Коппола, который прилетел аж в Австралию, чтобы проведать Лукаса. Они вдвоем отправились ужинать в город и говорили о кино и семьях, будто старые друзья, как ни в чем не бывало. Но даже с тридцатью годами дружбы за плечами – и к тому времени Лукас явно был более успешным, – они быстро и бессознательно вернулись к старым знакомым ролям: Лукас играл падавана мастера-джедая Копполы. На фотографии съемочной группы видно, что Коппола посредине кадра ослепительно улыбается, одетый в рубашку с красочным узором, сложив руки за спиной, а Лукас с почтением стоит немного в стороне, засунув ладони глубоко в карманы. Язык тела очевиден. Избавиться от старых привычек тяжело, даже спустя тридцать лет.
В конце августа, после двух месяцев работы в павильонах «Фокс», Лукас отправился в Италию, на первые натурные съемки. Обычно съемки на натуре проходили до начала работ в павильонах, чтобы можно было выровнять освещение снаружи и внутри; однако благодаря цифровым камерам и монтажу освещение можно легко подправить на компьютере. А вот другие вещи не становились легче; местные чиновники Дворца в Казерте потребовали, чтобы Лукас держал все свое оборудование и осветительные приборы подальше от стен и потолка, из-за чего настроить необходимое освещение было почти невозможно. Обсудив дело с Тэттерстоллом, Лукас нашел примитивную технологию для решения своей высокотехнологичной проблемы: он повесил лампы на огромные гелиевые шары, которые лениво парили над головами и обдавали все мягким, почти что волшебным свечением. Позднее, когда камеры установили на площади Испании в Севилье, Лукаса больше всех из съемочной группы осаждали просьбами автографов, и он любезно подписывал клочки бумаги, передаваемые из-за забора, окружавшего гигантскую площадь.
Последние несколько недель съемок стали для Лукаса сентиментальным путешествием. Во вторую неделю сентября он вернулся в Тунис, где все еще стояли декорации «Скрытой угрозы» – и, кстати, их неплохо содержало в порядке министерство туризма Туниса, которое верно решило, что декорации станут хорошей приманкой для туристов. Отсняв несколько сцен в декорациях Мос-Эспы, Лукас двинулся в глубь пустыни, к тому самому месту, где построил ферму Ларсов для оригинальных «Звездных войн». Он обнаружил, что команда строителей раскопала и расчистила некоторые оригинальные декорации и реквизит, которые покоились в песках Туниса с 1976 года; другие места, например столовая Ларсов, оказались нетронутыми, и их заселили местные: тем не менее они выглядели примечательно неизменными. Лукас глядел по сторонам в восторге. Трилогия «Звездных войн» – и, если говорить правду, сам Джордж Лукас и его киноимперия – родились здесь, в пустыне, двадцать пять лет назад. «Это был по-настоящему ностальгический опыт», – признал он
[1392].
Лукас завершил съемки 20 сентября в еще одном ностальгическом месте: на студии «Элстри» в Лондоне. Каждый из первых трех фильмов «Звездных войн» был снят здесь начиная с 1976 года, но Лукас не бывал на студии с «Индианы Джонса и последнего крестового похода» в 1988-м.
Здесь, в знакомом павильоне «Элстри», он заснял, как Юэн Макгрегор цепляется за летающего дроида-помощника под яростными порывами ветродува. И вот так съемки закончились; Лукас завершил их за шестьдесят дней, на полтора дня опередив график. Он сразу вернулся на ранчо Скайуокер, где Бен Бертт уже монтировал грубую черновую версию фильма – и Лукас не мог дождаться возможности самому поучаствовать в монтаже. «Мое сердце принадлежит монтажной комнате», – сказал он
[1393]. Для Лукаса веселье только начиналось.
«Я думал, что никогда не сделаю приквелы “Звездных войн”, потому что не было способа показать Йоду в бою, – сказал Лукас позднее. – Но как только у нас появились цифровые технологии, возможности оказались безграничными»
[1394]. Такой ход мысли все-таки волновал команду ILM, которая знала, что Лукас ждет от них дальнейшего преодоления границ и новых умопомрачительных спецэффектов. Лукас совсем напугал руководителя отдела спецэффектов Джона Нолла, заявив, что он «сдерживал себя» в спецэффектах в «Скрытой угрозе», «потому что был не уверен, что вы, ребята [из ILM], сможете их сделать». Нолл убедил Лукаса, что все будет готово, но в личных разговорах признавал: «Было страшно это слышать», – ведь для «Скрытой угрозы» потребовалось больше двух тысяч кадров со спецэффектами
[1395].
Пожалуй, ни один другой спецэффект не был так значим, как создание убедительного Йоды. Командой, которая зажгла цифровую жизнь в одном из самых любимых персонажей «Звездных войн», руководил аниматор Роб Коулмэн; многие поклонники считали, что Йода выглядел достаточно правдоподобно в руках Фрэнка Оза, и в это не стоит вмешиваться. Коулмэн в точности понимал, что поставлено на кон. «Во втором эпизоде я старался соответствовать тому, что создал Фрэнк [Оз], – рассказывал Коулмэн позднее. – Вернулся к старому материалу и кадр за кадром изучил работу Фрэнка»
[1396]. Как только Лукас решил, что Йода ввяжется в напряженную дуэль на световых лучах – в сценарии она была обозначена только сценической ремаркой «ЙОДА атакует!» – они с Коулмэном поняли самое важное: маленький джедай не должен выглядеть глупо. «Это была одна из тех ситуаций, когда ставишь себе невыполнимую задачу, а потом просто надеешься, что сможешь ее решить», – вспоминал Лукас
[1397]. В итоге Коулмэн создал вполне телесного, но при этом грациозного Йоду, который мастерски парил в воздухе и бросался на Графа Дуку в одной из самых запоминающихся и обсуждаемых сцен фильма.
