Скорее всего именно благодаря позиции Чау работа над «Местью ситхов» шла по графику. Так как Лукасу нельзя было ездить в Президио, ему пришлось вернуться за стол и писать каждый день с полдевятого до шести. Даже после сорока лет практики написание сценариев не стало для него ни на йоту легче. «Я не смогу это написать, даже если меня прикуют к столу. [Но] я все равно пишу, понимаете, – добавил он с гордостью. – И успеваю». 10 апреля, зайдя к нему в кабинет, художники увидели, что он сидит за столом, отложив карандаш и свесив голову. «Я только что закончил первый полный черновик», – сказал он
[1419]. Работу над вторым черновиком он начал сразу же; до съемок в Сиднее оставалось два месяца.
Утром 1 мая Лукас вошел в художественный отдел и бросил недавно оконченный сценарий на стол. В десять утра он уже выглядел усталым. «На следующей неделе… я приглашу другого режиссера, чтобы мне не пришлось этим заниматься, – спокойно сказал он своим художникам. – Я, по сути, сделал все, что мог… Режиссер приедет в четверг, так что я хочу быстренько все это проглядеть, – он махнул рукой в сторону иллюстраций, развешанных по стенам и разложенных по столам, – и показать ему здесь все»
[1420]. Сотрудники обменялись нервными взглядами; руководитель направления концепт-дизайна, Райан Черч, раздумывал, не придется ли ему вернуться в Голливуд и вновь искать работу. Следующую неделю ранчо гудело от волнения и тревоги, все пытались угадать, кто же будет этот таинственный режиссер. В четверг 8 мая Лукас представил команде приглашенного режиссера – Стивена Спилберга.
Однако Спилберг не собирался присоединяться к проекту и режиссировать фильм; Лукас пригласил его для монтажа некоторых продолжительных аниматик, которые Бен Бертт подготовил для ключевых сцен. «Я сказал [Стивену]: “Мы дадим тебе ноутбук и программу и еще некоторые сцены, – вспоминал Лукас, – и ты сможешь срежиссировать их, просто сидя у бассейна”. Стивену это нравилось». Спилберг внес основные изменения в напряженную дуэль на световых мечах между Энакином и Оби-Ваном на вулканической планете Мустафар. «Я хочу, чтобы с них градом катился пот, – с азартом говорил Спилберг Лукасу. – И еще в какой-то момент у них должны вспыхнуть волосы». Лукас соглашался. «У нас очень похожее видение», – говорил он
[1421].
Начало съемок на студии «Фокс» в Сиднее было запланировано на конец июня, и Лукас прилетел в Австралию 15-го числа с третьим черновиком сценария, который все еще редактировал. Он привез с собой детей; в каком-то смысле «Месть ситхов» стала семейным делом для всех Лукасов: в фильме в камео появились все три ребенка и сам отец. Лукас дебютировал на экране в роли синелицего барона Папаноида, который выходил из театральной ложи оперы вместе с пятнадцатилетней Кэти – тоже синелицей – в роли его дочери. Двадцатидвухлетняя Аманда оказалась среди сенаторов, а десятилетний Джетт, который сыграл младшего джедая по имени Зетт Джукасса в «Атаке клонов», вернулся к роли в третьем эпизоде, исполнил несколько несложных каскадерских трюков, размахивая световым мечом в сражении со штурмовиками, и, к своему удовольствию, даже героически умер на экране.
Лукас завершил четвертый и последний черновик «Мести ситхов» в Сиднее 26 июня; четырьмя днями позже он начал съемки во втором павильоне студии «Фокс». На этот раз Боке и его команда построили семьдесят один стенд с декорациями – столько же, сколько для «Эпизода II», – в попытке помочь Лукасу сдержать обещание, что «Эпизод III» выйдет меньше и дешевле предыдущего фильма. Так и получилось – но едва-едва: бюджет «Мести ситхов» остановился на отметке в 113 миллионов долларов против 120 миллионов, потраченных на «Атаку клонов».
Он опять снимал полностью на цифровые камеры и просматривал дубли сразу же на многочисленных плазменных HD-экранах, которые разместил в так называемой видеодеревне: небольшом лагере из складных стульев, видеомониторов и другого оборудования, установленных прямо в павильоне. Здесь Лукас мог просматривать ракурс каждой камеры одновременно на множестве экранов, затем выбирать дубли, которые ему понравились, и сразу пересылать их Бертту на ранчо Скайуокер для монтажа. Видеодеревня стала для Лукаса чем-то вроде ставки главнокомандующего: здесь он каждое утро собирал сотрудников и просматривал расписание съемок, правил сценарий, общался с актерами или наблюдал за подгонкой костюмов. Хотя Лукас регулярно советовался с Маккаллумом и другими участниками съемочной группы, финальное решение всегда оставалось только за ним. Маккаллум все отлично понимал. «При работе в кино главный – режиссер. При работе на телевидении главный – продюсер, – говорил Маккаллум. – При работе с Джорджем главный – Джордж». Лукас не протестовал. «Наверное, меня обвиняют в том, что я контролирую каждую мелочь, но, насколько я знаю, в этом и заключается создание кино, – сказал он. – Я и правда отвечаю за каждую деталь на экране»
[1422].
2 июля Энтони Дэниелс вновь вернулся к роли Трипио и первый раз появился на площадке, пробираясь через провода в своем сияющем золотом костюме. Лукас тепло закивал и громко крикнул: «Прибыли “Звездные войны”!» То же самое, наверное, можно было сказать о приветливом Питере Мейхью, который размашистым шагом вошел в павильон в полном костюме Чубакки под вздохи удивления. Актер Юэн Макгрегор признал, что у него дрожали колени, и он даже немного разнервничался во время съемок заключительной сцены с R2-D2 в августе. «Я немного столбенею рядом с ним, с этим маленьким роботом»
[1423].
Лукас продолжал улучшать свои навыки работы с актерами, гораздо чаще говорил им, получился дубль или нет, и даже давал советы по репликам и ритму сцен. И все же от старых привычек избавиться нелегко; во время одной особенно сложной сцены, на которую ушло множество дублей, актеры попросили перерыв, чтобы прийти в себя, но Лукас в ответ пробормотал: «Я хочу уже поскорее это закончить»
[1424]. Но в любом случае это был явный прогресс по сравнению с эпохой «быстрее и оживленнее».
Если бы Лукаса спросили, он наверняка бы признал, что немного смягчился за прошедшие тридцать лет. Частично это было связано с возрастом. Его борода совсем поседела, хоть и всегда была аккуратно подстрижена. Волосы быстро отрастали, и он зачесывал их назад в свой «помпадур», теперь волнистый и седой. Напряжение и упрямство тоже никуда не делись. Но Лукас осознал, что может расслабиться на съемочной площадке; эту перемену он относил на присутствие детей, которые следили за тем, чтобы он никогда не воспринимал себя слишком серьезно (он шутил, что дети, и особенно подростки, – «главная причина нервных срывов»
[1425]). Ко времени окончания съемок 17 сентября – на пять дней раньше срока – Лукас даже назвал «Месть ситхов» «самым веселым фильмом, над которым я работал»
[1426].
