К несчастью, время для этого было самое неудачное. Берг начал презентовать студиям «Американские граффити» в марте 1971-го. Как раз недавно в прокат вышел «THX 1138». Несмотря на то что идея второго фильма казалась привлекательной, Лукас уже считался «бракованным товаром». «Самая простая задача – получить шанс снять первый фильм, – с горечью замечал Лукас позднее. – Легче легкого – потому что никто не знает, умеете вы снимать или нет… Но вот вы его сняли, и начинается чертовски тяжелый период попыток снять второй фильм. Они смотрят вашу первую картину и говорят: “Нет, вы нам не нужны”»
[490]. Лукас никому не был нужен. Почти каждая дверь захлопывалась перед носом Берга. Только Дэвид Чэсмэн, продюсер из «Юнайтед Артистс», руководивший созданием «Вечера трудного дня» и фильмов о Джеймсе Бонде, проявил вялый интерес.
Однако у «THX 1138» были поклонники. Большинство жили во Франции, где «THX» включили в пятьдесят два фильма, отобранных для показа на «Двух неделях режиссеров» в рамках Каннского кинофестиваля. Так что обходными путями первый фильм Лукаса все-таки помог ему в создании второго. «Конечно же, «Уорнер» не собиралась оплачивать нашу поездку», – сетовал Лукас
[491]. Но он решил все равно лететь в Европу. «Да какого черта, – сказал он Марше, – давай поедем»
[492]. Чтобы оплатить далекое путешествие, они сняли со счета последние 2 тысячи долларов. Жить планировали скромно, останавливаясь в хостелах или у друзей, а большую часть пути хотели проделать пешком; их самой большой тратой стали абонементные билеты на поезда по Европе. Уолтер Мерч и его жена Эджи храбро согласились поехать с ними.
Лукасы покинули Калифорнию в начале мая и отправились в Лондон – они собирались прожить несколько дней в дешевом пансионате перед отъездом в Канны. Но их первая остановка случилась в Нью-Йорке, где Джордж и Марша провели ночь у семьи Копполы в ожидании своего рейса. Лукас намеревался извлечь как можно больше из краткого пребывания в Нью-Йорке и встретился с Дэвидом Пикером, главой «Юнайтед Артистс» – единственной студии, которая проявила хоть какой-то интерес к «Американским граффити». «Если удастся с ними встретиться, – решил Лукас, – то, возможно, я смогу хорошо подать фильм, и его возьмут»
[493]. Лукас добился встречи с Пикером, представил «Американские граффити» и напомнил голливудскому магнату об интересе Дэвида Чэсмэна к проекту. Пикер кивнул, взял экземпляр синопсиса и сообщил, что должен подумать. Пикер тоже собирался в Канны и попросил связаться с ним, как только Лукас прилетит в Лондон.
Лукас провел у Копполы бессонную ночь. «У Фрэнсиса был ужасный стресс», – вспоминал он. Коппола занимался «Крестным отцом», совершенно увяз в работе и ненавидел ее всей душой. («Я постоянно волновался, – говорил позже Коппола, – все время думал: когда же меня уволят?»
[494].) Его жена Элли была на девятом месяце, ожидая появления дочери Софии, что добавляло напряженности. «Нам нужно было выезжать около семи, чтобы успеть на самолет в Лондон, – вспоминал Лукас, – но Фрэнсис и Элли встали в четыре утра и срочно отправились в больницу: начались схватки. В тот день она родила Софию. Мы прилетели в Лондон. Я разыскал таксофон и позвонил Дэвиду Пикеру. Он сказал: “Я подумал и готов дать тебе немного денег на сценарий. В Каннах я остановлюсь в отеле “Карлтон”. Навести меня там, и мы все обсудим”». Это случилось 14 мая, в двадцать седьмой день рождения Лукаса. «Был мой день рождения, день рождения Софии, и я получил “Американские граффити” – все одновременно»
[495].
Пикер не мог предложить много денег – только 10 тысяч долларов на полный сценарий. Но Лукасу этого было достаточно. Он позвонил Хайкам в Калифорнию и сообщил, что заключил договор. «Я выбил деньги, – сказал он. – Можно работать над сценарием». К его разочарованию, Хайки отказались; они готовились к съемкам своего низкобюджетного фильма ужасов в Лондоне и не могли выделить время на написание полного сценария. Лукас повесил трубку и набрал Гэри Керцу. «Надо уже поскорее начать», – сказал он Керцу. Они решили передать работу Ричарду Уолтеру, еще одному однокурснику из USC. Лукас хотел, чтобы Уолтер работал очень быстро; в идеале сценарий должен быть готов к возвращению из Канн. Керц пообещал позаботиться об этом.
Довольные Лукасы отправились в Канны, где уже несколько дней праздновался двадцать пятый день рождения фестиваля. Присутствовал Чарли Чаплин. По набережной прогуливались Джон Леннон и Йоко Оно, а также группа «Роллинг Стоунз» почти в полном составе – они приехали на премьеру рок-документалки «Дай мне кров»
[496]. Лукас наслаждался жизнью. Вот только не было денег, поэтому он даже не смог купить билеты на показ собственного фильма; им с Маршей пришлось прокрасться через черный ход. К его удовольствию, французская публика полюбила «THX», и руководство фестиваля даже устроило пресс-конференцию, где Лукасу предстояло рассказать о своем фильме. Правда, Лукас об этом событии ничего не знал и потому пропустил его к великому неудовольствию организаторов. «Я едва попал на показ своей картины, что уж говорить о пресс-конференции, – объяснял Лукас. – Но долгое время во Франции меня считали законченным снобом»
[497].
А вот встречу с Пикером он не пропустил. Как и было велено, он явился в отель «Карлтон» к главе студии. «В один из тамошних огромных номеров, – вспоминал Лукас. – Впервые я столкнулся с миром большого кино». Они подписали договор на «Американские граффити». Пикер поинтересовался, есть ли еще идеи. В голове у Лукаса мелькнуло, как Коппола ради сделки с готовностью предложил «Уорнер Бразерс» незаконченный «Апокалипсис сегодня», и он тут же выложил Пикеру все задумки для своей «космической оперы в стиле фэнтези и в духе “Флэша Гордона”», пока без названия.
– Отлично, – сказал Пикер, – на это тоже подпишем договор.
«Именно так, – говорил Лукас позднее, – по-настоящему родились “Звездные войны”. Раньше они были лишь только идеей, а теперь превратились в обязательство!»
[498]
