Другие критики предположили, что фильм Лукаса прост, как черное и белое, и не в самом лучшем смысле. «Кино “Звездные войны”, блокбастер и бестселлер, – одно из самых расистских во всей истории, – писал Уолтер Бремонд под заголовком “«Звездные войны» и чернокожие” в афроамериканской газете «Нью Джорнал энд Гайд». – Представитель злых сил в “Звездных войнах” одет в черное и говорит голосом чернокожего мужчины… Этот персонаж возрождает старый стереотип о том, что чернокожие – зло»
[900]. Другой чернокожий журналист обратил внимание на то, что «два дроида ведут себя как рабы, и обращаются с ними так же – даже продали молодому белому мужчине, которого они зовут “Хозяином”»
[901]. Актер Рэймонд Сейнт-Жак особенно яростно осуждал фильм. «Ужасающее понимание, – сказал Сейнт-Жак, – что чернокожие люди… не должны существовать в галактических космических империях будущего»
[902].
Лукас был озадачен – и немного ущемлен – этими обвинениями, особенно потому что он чуть не взял чернокожего актера на роль Хана Соло. Чарльз Липпинкотт поспешил защитить своего работодателя в прессе. «Мы всего чуть-чуть углубились в эту галактику и происходящее в ней», – сказал он «Вашингтон пост»
[903]. Когда дебаты перекочевали в письма читателей по всей стране, поклонники «Звездных войн» тоже кинулись на защиту, отмечая в «Лос-Анджелес таймс», что во вселенной Лукаса в гармонии живут представители множества видов
[904].
В других местах «Звездные войны» не разносили за расизм, но препарировали на предмет аллегорий или религиозных намеков. Один колумнист отнес успех фильма на переложение Библии, где Оби-Ван выступает Спасителем, ученики которого становятся сильнее после его смерти
[905]. Керц, с типичным дзен-спокойствием, предупредил против слишком глубокого прочтения какой-либо конкретной теологии в фильме. «Вся суть в том, что почти каждый может найти в нем некоторые элементы, которые войдут в их жизни», – сказал он «Лос-Анджелес таймс»
[906]. Колумнист Эллен Гудман, возможно, более точно уловила суть, сказав, что в «Звездных войнах» Лукас сталкивает свои взгляды на человечество с машинами и технологиями – исследует ту же тему, что и в «1:42:08», в котором Питер Брок борется со своим спорткаром. «Мы хотим компьютерного века с местом для эмоций. Мы хотим, чтобы существовали машины, но не управляли нами, – написала Гудман. – Мы хотим технологий, но хотим контролировать их»
[907]. Некоторые уловили и лукасовскую аллегорию на Вьетнам, однако сам Лукас, опасаясь выражать что-то политическое, отказывался от любых социополитических теорий и критиковал спекуляции о более глубоком смысле фильма.
Для Лукаса было достаточно, что «Звездные войны» всего лишь развлекают – в этом и был весь смысл. Еще год назад или даже раньше кинозрители толпами стекались на такие фильмы, как «Таксист», «Вся президентская рать», «Телесеть» и «Блюститель закона», которые показывали антигероев и подпитывали растущее недоверие американских кинозрителей к медиа, закону и политике. Лукас считал такую усталость от мира депрессивной; он волновался об эффекте, который она оказала бы на поколение, выросшее в тени Уотергейта и Вьетнама и вскормленное на кино о криминале и тайных сговорах. Таким образом, «Звездные войны» были его ответом на цинизм, дозой оптимизма для американской души. «Оно увлекательное, вот слово для этого кино, – объяснял Лукас. – Оно для молодых людей… В жизни молодых больше нет фантазий… Все, что они получают, – это «Коджак»
[908] и «Грязный Гарри»
[909]. И теперь повсюду дети хотят стать копами-убийцами, потому что смотрят фильмы, переполненные катастрофами, чувством незащищенности и реалистичным насилием».
В «Звездных войнах» Лукас не показывал моральной двойственности; в его вселенной сложно запутаться в том, кто хорошие парни, а кто плохие. Лукасу нравилось именно это – и зрителям тоже. Счастливая концовка «Звездных войн», как отметил «Тайм», – «редкость в наши дни», и даже Джин Сискел был склонен согласиться, что успех фильма несет в себе ясное послание: американцы вновь готовы ходить в кино за развлечением. «Снимайте нам старомодные, эскапистские фильмы с бодрыми концовками», – написал Сискел
[910]
[911]. Критик из «Бостон Глоуб» выразил это еще более кратко: «Идите в кино – и наслаждайтесь»
[912].
А Джордж Лукас пропал.
Лукас закончил звуковую дорожку «Звездных войн» в моно ранним утром четверга, 26 мая, его фильм показывали в кинотеатрах немногим больше суток. Картина уже побила рекорды по посещаемости во всех кинотеатрах, где его показывали, и установила рекорд самой прибыльной премьеры фильма посреди недели
[913]. К полудню телефоны в Паркхаузе звонили без перерыва: журналисты пытались найти Лукаса для комментариев. Они не получили ни одного. «Я улетел на Гавайи, – вспоминал Лукас. – С меня было достаточно»
[914].
Лукас отправился на острова с Маршей, чтобы спрятаться от толп, и критиков, и разговоров о «Звездных войнах» – по крайней мере на это он надеялся. Но даже на Гавайях было сложно избежать «Звездных войн»: Уолтер Кронкайт, чьи новостные передачи Лукас смотрел каждый вечер, пока, надрываясь, работал над ранними черновиками «Приключений Люка Старкиллера», упомянул о длинных очередях в вечернем выпуске. Лукас вскинул брови. «Что ж, это очень странно»
[915]. Несколькими часами позже Джонни Карсон пошутил об очередях в своем монологе в «Сегодня вечером». А еще был Лэдд, который регулярно звонил в номер Лукаса в отеле Мауна-Кеа с новостями о сборах. «Крепись», – говорил он Лукасу и затем зачитывал итоги еще одного бьющего рекорды дня.
