С такими ставками Лукас решил, что единственный выход – следить за Кершнером весь остаток съемок. «Я приезжал каждый день, помогал Кершнеру, – говорил Лукас позднее, – это повлекло за собой много работы»
[1022]. Когда Лукаса напрямую спросили, смог бы он завершить съемки быстрее Кершнера, он как ни в чем не бывало ответил: «Думаю, что да»
[1023]. Он включился в монтаж и склеивал вторую редакцию из чернового варианта Пола Хирша, как только тот успевал его делать. Даже с прямым участием Лукаса все еще оставались проблемы, неподконтрольные ему: несколько катушек пленки были испорчены во время проявки, а на других картинка была слишком мутная, и из-за этого пришлось пожертвовать несколькими сценами ради скорости.
Из самых важных сцен еще необходимо было снять эпизоды с участием Йоды, чью разработку Лукас по большей части доверил создателю маппетов Джиму Хенсону, который работал вместе со Стюартом Фриборном и волшебниками из ILM. Лукасу безмерно нравился Хенсон; оба были демонстративно независимыми, руководили собственными бунтарскими компаниями, были свободны от вмешательства Голливуда, считали себя фриками-поклонниками технологий и с удовольствием посвящали свое время развитию технологий, необходимых для полноценной передачи их видения на экране. Йода стал важным проектом для них обоих. Лукасу были нужны правдоподобная кукла и талантливый кукловод, который будет ею управлять, а Хенсон с нетерпением ждал возможности применить уроки, выученные в ILM – по большей части об использовании маленьких, дистанционно управляемых механизмов для контроля над глазами, ушами и щеками кукол, – для фильма «Темный кристалл», который снимал он сам.
Хенсон руководил большей частью создания Йоды, но он, к удивлению Лукаса, не стал сам управлять куклой, а порекомендовал передать персонажа своему давнему соратнику, Фрэнку Озу. Разносторонний Оз, игравший в «Маппет-шоу» таких персонажей, как Мисс Пигги и Медвежонок Фоззи, восхищал окружающих своей способностью создавать персонажей почти что силой воли – он сам считал себя актером, не просто кукловодом, – и в предыдущие месяцы полностью погрузился в характер Йоды, придумал собственную предысторию персонажа; Оз придал миниатюрному мастеру-джедаю и степенность, и тонкое чувство юмора, и запоминающуюся манеру речи.
Лукас серьезно сомневался, стоит ли передавать такую важную роль резиновой кукле, каким бы талантливым ни был кукловод. «Это серьезный риск, – сказал Лукас, – потому что, если бы кукла не получилась правдоподобной, весь фильм можно было бы спустить в унитаз»
[1024]. Ему не стоило волноваться; Йода не только был аккуратно собран – маленькие моторы и винты открывали его глаза, трясли ушами, оттягивали щеки, – Оз еще и превосходно сыграл его с поддерживающей командой из двух, а иногда и трех других кукловодов. Как только в августе начались съемки с Озом и Йодой, стало понятно, что персонаж восхитительно правдоподобен. Оз играл так убедительно, что иногда Кершнер, сам того не осознавая, обращался напрямую к Йоде, а не адресовал свои комментарии Озу, который в неудобной позе скрывался за декорациями. Да и сам Лукас мог совсем забыться, сидя в позе лотоса в домике Йоды и глубоко погрузившись в разговор с куклой, даже если Оз был прямо под его носом.
Йода в буквальном смысле был в хороших руках, и Лукас занялся еще одним мастером-джедаем, единственным актером из оригинального состава, который не вернулся в фильм. За обедом Лукас успешно заманил сэра Алека Гиннесса обратно, пообещав треть процента за работу, которая заняла бы меньше одного дня. В конце августа, когда последний кусочек пазла актерского состава встал на место, Лукас вернулся обратно в Сан-Рафаэль, чтобы понаблюдать за ILM, с беспокойством оставив дела в Лондоне на Кершнере – но не под присмотром Гэри Керца. Съемки отставали от графика больше чем на пятьдесят дней, бюджет продолжал расти, банки нервничали, так что Лукас решил, что хватит с него Керца и его потворства Кершнеру, и поставил во главе Ховарда Казаняна, своего продюсера из «Новых американских граффити». «Мне нужно было закончить фильм, – сказал Лукас без проблеска сентиментальности, – только это меня тогда волновало»
[1025].
Под присмотром Казаняна Кершнер закончил съемки продолжения, «Империя наносит ответный удар», 24 сентября 1979 года. Лукас вздохнул с облегчением; теперь он мог по-настоящему заняться фильмом, работая над монтажом вместе с Полом Хиршем, сначала в Паркхаузе, а затем в арендованном офисе на Сан-Ансельмо-авеню, 321. Лукас был недоволен первым полным монтажом Хирша и переделал фильм, придав ему более быстрый темп, близкий к своему стилю. Но результат оказался кошмарным – сцены сменялись слишком быстро, невозможно было уследить за сюжетной линией, – и Лукас ругался с Кершнером, Хиршем и Керцем, пока все они не убедили его вернуться к более медленному и размеренному темпу версии Хирша.
Между тем надежный Бен Бертт продолжал создавать звуковые спецэффекты, а Лукасу было нужно найти еще несколько ключевых голосов. Он вновь пригласил Джеймса Эрла Джонса для озвучивания Вейдера, в том числе ключевого отрывка диалога – «Нет. Я твой отец», – о котором во время съемок знали только Хэмилл, Кершнер и несколько других участников съемочной группы (Дэйв Проуз за маской Вейдера произнес реплику «Оби-Ван убил твоего отца» и не знал о настоящем повороте сюжета, пока не посмотрел фильм в кинотеатре). Сам Джонс во время записи реплик Вейдера зимой 1980 года решил, что Вейдер лжет.
Еще один важный голос был нужен для Йоды. Наблюдая за игрой Оза в павильонах «Элстри», Лукас сначала сомневался, что стоит приглашать Оза говорить за мастера-джедая. «Джорджу не понравился мой голос, – пожимал плечами Оз. – Я дал ему кассету [с записью]; он ответил: “Нет, спасибо”»
[1026]. Но, прослушивая одного актера за другим, Лукас начал понимать: «Если речь идет о куклах, то всегда лучше справится кукловод, который исполняет роль»
[1027], и Оз – как и Энтони Дэниелс для C-3PO – был естественным и логичным выбором.
Большую часть времени Лукас проводил в здании «Кернер» и наблюдал, как Деннис Мюрен, Ричард Эдлунд и команда ILM медленно, но верно создают спецэффекты. Чтобы успеть к премьере в мае 1980-го, спецэффекты нужно было завершить не позднее марта. Помимо продвинутой технологии управления движением, которую использовали еще в «Звездных войнах», ILM задействовала кукольную анимацию старой школы для бронированных шагоходов AT-AT, бредущих по снегу, а также подвижных таунтаунтов, на которых ехали повстанцы во вступительных сценах. Число необходимых спецэффектов росло и росло, и потому работники киноархива не успевали фиксировать прохождение материалов только с помощью карандаша и бумаги. Лукас и его команда приобрели новый инструмент, чтобы записывать данные и разыскивать каждый отрезок пленки: на столе в ILM появился новейший компьютер «Эппл».
