Керц только качал головой. «Это неправда, – говорил он позднее. – У Джорджа было много небольших эпизодов и отрывков, действительно хороших, которые затем перешли в чистовик [“Звездных войн”, но] на другие фильмы материала бы точно не хватило»
[1034]. Но Лукас всегда подчеркивал, что эпическая мифология целой галактики сложилась у него в голове с самого начала, хотя иногда и не мог точно сказать, сколько частей планировал – шесть или девять. Как минимум один критик накинулся на Лукаса за то, что он дразнит поклонников, обещая еще несколько картин про «Звездные войны». «Джордж Лукас сообщил, что два фильма – на самом деле четвертая и пятая часть девятисерийной саги, – фыркнула Джудит Мартин из «Вашингтон пост», – как будто зрители когда-то смогут увидеть все фильмы, как поклонники Вагнера, отправляющиеся на неделю в Сиэтл, чтобы погрузиться в прослушивание полного варианта “Кольца Нибелунгов”», – эту мысль она отбросила как «нелепую»
[1035].
За неделю до выхода «Империи» Лукас все еще не был уверен, получился ли у него хит. «Думаю, шансов у него пятьдесят на пятьдесят, – говорил он. – В этом вопросе я большой пессимист: то же самое я говорил и о первом фильме»
[1036]. Его тревожили цифры; после печати плакатов, рекламы и затрат на дистрибуцию «Империя» должна была заработать 50 миллионов долларов, чтобы вложения Лукаса окупились. А чтобы превратить ранчо Скайуокер в комплекс, который он себе представлял, «Империя» должна была принести гораздо больше.
Но он переживал напрасно. За первые пять недель фильм заработал 64 миллиона; к сентябрю цифра перевалила отметку в 160 миллионов. К концу 1980-го «Империя» пришла как величайший фильм года, а к концу первого проката принесла прибыль в почти 200 миллионов долларов и стала третьим самым успешным фильмом в истории: ее опережали только «Звездные войны» и «Челюсти». Лукас положил в карман больше 100 миллионов долларов прибыли.
Он поставил ранчо Скайуокер на «Империю» – и выиграл.
После «Империи» Марша надеялась, что они с мужем хотя бы немного отдохнут вместе. «Моей жене нравится отдыхать, – рассказывал Лукас журналу «Старлог». – Она расстраивается, если из года в год у нас не получается никуда поехать. Она любит повторять: “Слушай, давай уедем на две-три недельки и просто отдохнем…” Но мне всегда приходится говорить [ей]: “На следующей неделе. Мне нужно кое-что закончить”. Но как только я заканчиваю, появляется что-то еще. Так и не получается никуда уехать»
[1037].
На этот раз «чем-то еще» стал «Индиана Джонс: в поисках утраченного ковчега». Марше снова пришлось ждать.
Лукас весь год пытался продать «Ковчег» по всему Голливуду и отправил первый черновик Каздана в «Юниверсал», «Уорнер», «Орион» и «Парамаунт» – вместе со списком условий. Так же как во время переговоров с «Фокс» по «Империи», он предлагал сам вложить в создание «Ковчега» до 20 миллионов долларов, а студии выдать разрешение на прокат завершенного фильма в обмен на процент от прибыли.
«Уорнер», которая все еще пыталась помириться с Лукасом после горького опыта с «THX 1138», сразу проявила интерес, но потом так долго размышляла, что ее обыграла «Парамаунт» во главе с агрессивным и дальновидным президентом Майклом Айснером. «Джордж пришел ко мне домой, – вспоминал Айснер, – и сказал: “Давайте заключим самую выгодную сделку Голливуда”»
[1038]. 7 ноября 1979-го «Парамаунт» объявила о заключении договора с «Лукасфильм» и «Райдерз Компани», по которому Лукасу отошло почти все, о чем он просил. До тех пор пока фильм не окупится, прибыль будет разделена 60 % против 40 % в пользу студии, затем она будет делиться поровну. Неплохие условия, но руководство «Уорнер» предупредило «Парамаунт», что если соглашаться на все условия кинематографистов, то киноиндустрии скоро придет конец – подобная критика уже стоила Лэдду работы в «Фокс». Но Айснер не волновался. «Даже если с таким предложением нас разводят, было бы здорово, если бы нас так разводили раза два-три в год», – сказал он
[1039].
Пока Каздан продолжал работать над сценарием в течение 1979-го и начала 1980 года, Лукас изменил имя главного персонажа. Спилберг настаивал, что ему не нравится имя «Индиана Смит», оно напоминало ему о вестерне 1966 года со Стивом Маккуином в главной роли – «Невада Смит». Лукас же всего лишь хотел, чтобы у персонажа было характерное американское имя, так что без лишних переживаний сменил его на «Индиану Джонса».
С именем вышло легко; подбор актеров оказался куда сложнее. Как обычно, Лукас провел масштабные кастинги, пригласив множество актеров и актрис на главные роли Инди и Мэрион – Кристофера Геста, Дебру Уингер, Дэвида Хассельхоффа, Джейн Сеймур, Сэма Эллиотта, Карен Аллен, – а затем записал разные пары на видео, чтобы увидеть, пробежала ли между ними искра. Его впечатлил Том Селлек, который к тому времени успел сняться в основном в рекламе и небольших ролях на телевидении, но недавно Селлека пригласили на главную роль в телесериале CBS «Частный детектив Магнум». Телеканал, чувствуя в актере восходящую звезду, по договору запретил ему сниматься где-то еще. Так что Селлек оказался занят.
Лукас признался Спилбергу, что считает Харрисона Форда идеальным кандидатом на роль Индианы Джонса; в одной из версий синопсиса он даже писал, что героя должен сыграть «кто-то вроде Харрисона Форда»
[1040]. Но Лукас снимал Форда в каждом фильме, который режиссировал или продюсировал со времен «Американских граффити», и не хотел, чтобы все считали, будто он полагается только на «постоянных» актеров, как Скорсезе, многократно снимавший Роберта Де Ниро, или Коппола – Джеймса Каана. Но Лукас и Спилберг все равно встретились с Фордом и сразу же поняли, что нашли своего доктора Джонса. Форд подписал договор в июне 1980 года, всего за несколько недель до начала съемок во Франции.
«Парамаунт» все еще сомневалась в том, что Спилберг уложится в сроки и бюджет – тем более Спилберг, несмотря на успех «Челюстей» и «Близких контактов», недавно провалился с «1941». Для Спилберга «Ковчег» «был фильмом, необходимым для очистки моей системы, – описал он позднее, – чтобы выдуть слюну из моего мундштука»
[1041]. Лукас посоветовал Спилбергу подойти к съемкам так, будто он снимает старый киносериал, «быстро и грязно»
[1042]. Применив небольшую хитрость, Лукас сказал студии, что съемки займут восемьдесят восемь дней, хотя они со Спилбергом сошлись на том, что наверняка можно закончить гораздо быстрее. Теперь, если бы «Парамаунт» попросила доложить о состоянии дел, Лукас всегда мог бы ответить студии, что они опережают график, и их бы оставили в покое.
