Большинство филологов считают, что этой истории более двух тысяч лет. Апулей, изменяя её там и тут, вставил её в свой роман, таким образом, представив свою проблему анимы и подготавливая свое посвящение.
Прежде, чем мы продолжим рассматривать это важное украшение романа, я хотела бы напомнить читателю линию всей книги.
Нисходящая линия показывает, как уже упоминалось, ухудшение состояния сознания Луция, в то время как восходящая нижняя линия указывает на медленный прогресс в бессознательном. Луций отправляется в путь на белом коне, он встречает Фотис, превращается в осла, и попадает в пещеру разбойников, где пьяная старуха рассказывает историю. Он тогда только лишь осёл и пленник разбойников. В то же время происходит некоторое улучшение в бессознательном: сначала была ужасная история об убийстве Сократа, затем следует увечье Телифрона, а теперь идет история об Амуре и Психее. Квадрат, нарисованный на средней линии схемы, устанавливает связь между Эросом и Психеей, с одной стороны, и Тлеполемом и Харитой — с другой. Как уже упоминалось, существует определенная параллель между судьбами двух этих пар. Есть даже позднеантичные геммы, на которых Харита называется Психеей
[55], так что даже для человека времен жизни Апулея было ясно, что это — две параллельные истории с той разницей, что одна пара состоит из реальных людей, а другая — из даймонов, в особом неоплатоническом смысле. Мифологическую пару преследовала в основном богиня Венера, в то время как в человеческой ситуации там есть старуха, которая рассказывает историю, и которая защищает Луция и Хариту от разбойников. Таким образом, старуха и Венера — это силы, которые обрамляют эту первую встречу человеческого и божественного.
Как я уже говорила, мы имеем здесь дело с типичным мотивом брака четверицы, схемой, которая, по мнению Юнга, лежит в основе каждого процесса трансформации, основанного на любви, а именно: реальная пара, мужчина и женщина, и соответствующие архетипические аспекты их анимы и анимуса, которые участвуют в каждой сущностной ситуации взаимной индивидуации между полами. Брак четверицы есть символ совокупности. Тем не менее, первая попытка реализации целостности в этой истории распадается. Тлеполем убит, а Харита совершает самоубийство. Психея и Эрос не убиты, но они возвращаются на Олимп, то есть в далекое коллективное бессознательное. Они не осознают себя в человеческой реальности. Таким образом, эта встреча означает лишь первую неудачную попытку создать союз двух миров. Одна из причин, почему она неудачна, состоит в том, что Луций, вместо того, чтобы принимать участие, является всего лишь зрителем. Он слушает историю старухи совершенно пассивно, и в образе осла. Если бы он вошел в это формирование четверицы, если бы он занял место Тлеполема, тогда, возможно, это сближение верхнего и нижнего слоев, сознательного и бессознательного миров, могло бы произойти. Но поскольку он только слушает, не входя в процесс, за малым исключением в конце, все снова разваливается.
Можно сказать, что сказка почти не влияет на нашего героя, что это была просто милая история, после которой продолжается основной рассказ о страданиях Луция-осла. Но, как мы увидим, это не так. Точно так же, как сон, который не поняли, все же имеет определенное влияние на сознание, так и эта история оставляет глубокое эмоциональное воздействие. Поскольку, после того, как он услышал сказку об Эросе и Психее, Луций решает бежать вместе с Харитой, так что он по крайней мере получает импульс попытаться освободить себя и вернуться к более похожей на человеческую жизни. Есть еще одна важная деталь: Харита сидит у него на спине, когда они убегают вместе, и Луций, якобы желая почесать шею, пытается поцеловать ноги Хариты. Здесь можно увидеть со стороны Луция крошечную попытку стать спасителем и любовником Хариты, то есть, заменить Тлеполема. Хотя эта небольшая попытка не имеет никакого результата, мы видим, что сказка оказала на него определенное влияние. Это вызвало импульс для входа сознательной личности в игру и участия в ней, но Луций, вполне типично, только пытается сделать, чтобы кокетливый осёл поцеловался. У него пока нет серьезных чувств в том, что он делает.
Это как если бы внутренняя совокупность или структура Самости впервые поднялась из бессознательного, немного коснулась сознания, а затем развалилась и снова погрузилась в бессознательное. Потом, вероятно, потому, что эта попытка интеграции не удалась, все быстро становится еще хуже. Луций попадает в руки мальчика-садиста, который чуть не убивает его, а мать этого мальчика, ведьма, пытается кастрировать и сжечь его. Если попытка интеграции была создана бессознательным, а затем не удалась, то обычно затем следует новая и особенно глубокая депрессия, перед тем, как предлагает себя возможность дальнейшей интеграции.
Теперь мы должны еще более пристально рассмотреть двух основных персонажей сказки, Амура и Психею, чтобы мы могли понять, о чем, собственно, сказка. Эрос — это бог, и, как доказал Рихард Райцентштайн
[56], и он, и Психея — это божества, которым поклонялись в местных греческих культах. Богиня Психея более позднего происхождения, чем Эрос, но у нее тоже были свои храмы, в которых ей поклонялись. Оба — вполне человеческие образы, но относятся к тому типу малых богов, которых греки называли Daimones. Римляне называли их гениями. Эта неоплатоническая идея идет от классического текста Платона «Пир», в котором Диотима объясняет:
«Но ведь насчет Эрота ты признал, что, не отличаясь ни добротою, ни красотой, он вожделеет к тому, чего у него нет. — Да, я это признал. — Так как же он может быть богом, если обделен добротою и красотой? — Кажется, он и впрямь не может им быть. — Вот видишь, — сказала она, — ты тоже не считаешь Эрота богом. — Так что же такое Эрот? — спросил я. — Смертный? — Нет, никоим образом, — А кто же? — Как мы уже выяснили, нечто среднее между бессмертным и смертным. — Кто же он, Диотима? — Великий гений, Сократ. Ведь все гении представляют собой нечто среднее между богом и смертным»
[57]. [цит. по рус. пер. С.К. Апта]
Когда Апулей пишет сказку, центральная фигура которой, Эрос, является даймоном, он имеет в виду не личного, но сверхличностного даймона. И богини Психея тоже является такой фигурой.
Идея бога Эроса прошла долгий путь развития вплоть до поздней греко-римской культуры, первоначально он был беотийским богом, а беотийцы считались примитивными, тупыми и неотесанными. Они поклонялись ему в виде большого деревянного или каменного фаллоса или просто камня, он представлялся как творящий хтонический бог, который отвечал за плодовитость скота и полей и защиту колодцев. Ему приписывалась особая способность защищать племя и его свободу в военное время, так же, как и его личную жизнь, особенно в гомосексуальной любви. В древней Спарте группы в мужских обществах, как правило, были гомо-эротическими и, таким образом объединившись, стали прототипами героев борьбы за свободу и защиту страны.
