Это проблема особенно остро стоит для тех, кто хочет стать аналитиком. Снова и снова аналитики с лучшими намерениями слишком добры к анализандам, дурно на них влияя и не замечая этого. Они не осознают, что если анализанд звонит им в отчаянии, они могут навредить ему лишней симпатией. Если давать слишком много воли чувству или сотрудничеству, то анализанд станет по-детски зависимым, даже ненамеренно. И это только один пример того, как лучшие намерения приводят к дурному, если не относиться к себе скептически и не осознавать свою тень. Если упирать на правое, появится левое. Христианская мораль во многом заимствована из неоплатонизма и стоицизма и обладает ложной идеалистичной склонностью или окраской, совершенно нездоровой, приводящей к нежелательной разрушительности. Таким образом, «благие намерения» могут быть весьма сомнительными и даже крайне опасными. Но что же делать? Куда направиться? Только сны могут показать, что происходит и какова наша мотивация на самом деле. Равновесие и здравомыслие аналитика гораздо важнее сомнительных благих намерений. Кроме проблемы зла, в конце романа также появляется проблема психического здоровья. Начиная с десятой главы, проблема книги становится медицинской, связанной с болезнью и лечением.
Следующая история о мачехе, которая ложно обвиняет приемного сына в инцесте. (Здесь можно вспомнить, что Апулей был адвокатом.) Вкратце история такова. Осла забрал солдат, которого побил садовник. Они пришли в городок, где осёл услышал историю о молодом человеке и его мачехе. Она влюбилась в приемного сына и так мучилась от этого чувства, что решила пригласить его в свою комнату. Юноша действовал осторожно, сказав, что им нужно быть осторожными и подождать, пока отца не будет дома. Женщина убедила мужа отправиться в путешествие, а затем начала приставать к юноше, который постоянно находил отговорки, пока она не осознала, что безразлична ему, и тут любовь превратилась в ненависть, и она со слугой задумала убийство. Слуга купил яд, но по ошибке его выпил не приемный сын, а родной. Женщина послала за мужем и сказала, что приемный сын отравил сводного брата, и отец понял, что может потерять обоих сыновей. После похорон он обвинил сына в убийстве и угрозах приемной матери, как женщина и сказала. Позвали сенаторов и советников; обвинитель и «преступник» призвали адвокатов. Позвали и слугу, который тоже обвинил приемного сына. Так что юношу признали виновным и приговорили зашить в мешок с собакой, петухом, змеей и обезьяной, как того требовал закон.
В этот момент выступил врач и сказал, что слуга предлагал ему сотню монет за яд. Он показал деньги и в то же время утверждал, что, заподозрив неладное, продал не яд, а напиток мандрагоры, который погружает в сон лишь временно. Потому сын этой женщины должен быть жив. Камень гробницы сдвинули, и оказалось, что он жив. Был вынесен приговор: женщину изгнали, а раба повесили.
Поначалу на суде все вело к осуждению приемного сына. Если бы не появился старый врач, конец был бы плачевным. Сегодня проблема добра и зла стала такой утонченной и сложной, что далеко выходит за пределы юридических категорий добра и зла. Во многих случаях это вопрос психического здоровья или болезни. Это происходит снова и снова, ведь благие намерения невротичного человека приводят к разрушительным последствиям. Так что проблема добра и зла связана с психическим здоровьем, которое часто важнее следования букве закона.
Здесь мы снова находим сходство с римской цивилизацией в том, что тогда люди начали думать, что цивилизация связана с выполнением параграфов закона. Но психологическое здоровье индивидуума важнее. Поэтому у Апулея проблему решает врач, а не юристы, которые вынесли бы неверный вердикт. Мы тоже страдаем от того факта, что многие из наших ведущих политиков невротики; здесь мы видим, насколько эта проблема злободневна. В первобытных племенах, когда совершалось воровство, никто не звал юриста, звали знахаря, который должен был все исправить и рассудить добро и зло. В нашей культуре сферы закона и здоровья слишком разделены. Я считаю, что помочь может только некоторая децентрализация, ведь в небольших группах все знают, что деревенский староста «невротик». Жена все о нём расскажет, и так далее. В деревенских сообществах все друг друга знают и лучше понимают, насколько ближний психологически здоров.
Меркельбах убедительно истолковал эту историю, связав её с мистериями Осириса
[103]. По его мнению, два брата представляют Осириса и Сета: истину и ложь. Воскрешение невинного приемного сына напоминает воскрешение Осириса. Мудрый доктор — образ, напоминающий о Тоте-Гермесе. Согласно Плутарху, Тот — это космический Логос и мудрый врач
[104]. В этих неприметных образах уже подготавливалось откровение великих символов церемонии посвящения в конце книги. Ведь позитивный элемент, истина, здесь практически впервые торжествует над силами зла. В психическом процессе происходит незаметный сдвиг, ведущий к образованию позитивных элементов.
Затем Луция снова продают на рынке. В этот раз ему везет, и его новыми хозяевами становятся повар и пекарь. Они служат богатому человеку и привозят домой много мяса, сладостей и выпечки. Осёл находит еду и крадет её, а хозяева только удивляются, куда она пропадает. В конце концов, они заподозрили Луция и, проследив, поймали его с поличным. Они позвали хозяина, чтобы тот посмотрел на странного осла, который ест человеческую пищу. Его посадили за стол с салфеткой вокруг шеи. Будучи ослом, он не должен был выдать свою человеческую природу, и потому притворялся, что ему с трудом дается обучение приему пищи, как это делают люди. Хозяева были поражена его умом и научили его танцевать и отвечать на вопросы.
У хозяина этих двух рабов было интересное имя Тиаз, так назывались оргиастические встречи во время дионисийских мистерий. На это следует обратить внимание. Если рассматривать оргиастическое культы поверхностно, покажется, что они стремятся при помощи экстаза вынести на поверхность звериное в человеке. Но если смотреть на них иначе, то они очеловечивают животное в человеке. Здесь Апулей намекает на их тайный смысл. Мистерии служили не для того, чтобы выпустить зверя, а для того, чтобы привести эту сторону человека к приемлемой форме, которая может быть интегрирована. Таким образом, Тиаз воплощает нечто божественное, помогающее ослу вернуться на человеческий уровень.
В конце концов, в умного осла влюбляется богатая матрона и хочет с ним переспать. Следует довольно шокирующая история о том, как она переспала с ослом. Если понимать её символически, она показывает, как анима пытается очеловечить Луция, который пал ниже человеческого уровня. Хотя анима пытается его исцелить, эта попытка спасения оказывается неудачной, потому что остается на уровне сексуального удовлетворения. Но есть признаки того, что ситуация улучшается: хозяева осла не так жестоки, а человек даже «любит» его. Так что процесс очеловечивания начинается со всех сторон. Разворачивается энантиодромия, переворот противоположностей
[105].
