Судя по тем немногим данным, которые есть у нас о жизни Апулея, он кажется одним из тех, кто длительное время уклонялся от окончательной борьбы с матерью ради освобождения своей мужественности. Из-за того, что он искал убежище в гомосексуализме и в интеллектуальных способах жизни, таким образом устраняя женское начало, человек конкретных действий в нём не был вызван к жизни, не вел борьбу с принципом матери. И теперь в романе Апулей пытается компенсировать то, чего ему недоставало. Луций сейчас представляет мужчину в нём, ту часть, которая, по крайней мере, в ожидании, проходит прямо через реальную борьбу с материнским комплексом во всех его положительных и отрицательных аспектах. Таким образом, Апулей создал образ человека, который сейчас проникает, не интеллектом, но в реальной действительности, в царство темной матери и в выхолащивающие действа, которые она играет с ним, он приносит в реальность ту часть своей личности, которая была исключена из его жизни.
К сожалению, мы не знаем точно, когда он писал этот роман, но, скорее всего, после женитьбы. Сознательно он явно был человеком, боящимся иррационального, хтонического аспекта женского принципа, потому что, как мы знаем, он женился на интеллектуальной женщине, которая стала его помощницей в писательстве и лекциях. Чувствительные мужчины часто боятся элементарной бессознательной примитивности внутри себя и у женщин, и поэтому счастливы, если могут найти женщину, которая могла бы разделить часть их интеллектуальных интересов, потому что это их немного защищает от хтонической преисподней. Судя по женщине, на которой он женился, Апулей должен был быть таким человеком с сильным духовным уклоном и определенным страхом перед хтоническим женским началом. Это было компенсировано очарованием этого темного мира, в который теперь проникает Луций, герой его фантазий.
Луций, однако, берет на себя отношение Апулея: он хочет исследовать весь этот мрак, не принимая на себя обязательств. Эта черта, которую Луций показывает в первой сцене, есть его главная проблема: его абсолютная решимость не посвятить себя лично своим приключениям, что, естественно, неправильно. Либо человек предохраняет себя от этого, но тогда не получает никакого опыта, или же исследует честно и тем самым вовлекается. Ничего нельзя изучить, не будучи внутренне вовлеченным. Именно так обстоит дело даже в науке. Воздействие этой истории, к которой Луций показывает эстетизированное литературное отношение, не помогает. И можно ясно видеть, то что всегда случается: оно просто подкрадывается к нему сзади.
По дороге Луций отдыхает и позволяет коню попастись. Потом он встречает двух мужчин, один из которых Аристомен, бродячий торговец медом и сыром, который только что присоединился к другому купцу, которому с ним по пути. Нужно представить, каким было путешествие, когда не было ни поездов, ни полиции. Грабители могли украсть все ваше имущество, и вы могли быть проданы в рабство на ближайшем рынке и не смогли бы защитить себя. Даже Платона его друзья когда-то должны были выкупить на невольничьем рынке. Поэтому путешествовать было очень опасно. Помогало, однако, широко распространенное мнение, что путешественники находились под защитой Зевса и Гермеса и что их убийство принесет убийце несчастье. В таких условиях путешественники любили собираться в компании, чтобы совместно защитить себя в случае необходимости. И вот так Луций присоединяется к этой паре, и находит их посреди ожесточенного спора. Аристомен рассказывает своему товарищу, что случилось с ним, и последний отказывается в это верить. Человек, который верит в чудеса и колдовство, по вполне понятным причинам является торговцем сыром и медом: сыр и мед считались священной пищей во многих мистических культах, особенно в культах Великой Матери в дионисийских, элевсинских и орфических мистериях. В этих культах или пили молоко и мед на рассвете, или смазывали язык небольшим количеством меда, что означало, что человек вдохновлен
[27]. Считалось, что поэты ели мед, небесную пищу богов, который делает человека совершенным и дает ему тонкий дух. Сыр — это затвердевшее молоко и потому имеет также отношение к культу матери. В древние времена люди знали о таких вещах, и торговец медом и сыром верил бы в магию. Купец рассказывает свою историю, ту, в которую его спутник не хочет верить, и это первая «вставная» история в книге. По причинам, которые я представила во введении, нам следует интерпретировать историю, как сон, как вдохновение бессознательного.
Торговец сыром и медом идет на рынок и встречает старика в лохмотьях, без денег и в печально обветшавшем состоянии. Это его старый друг, Сократ. Он говорит ему: «Увы, мой Сократ, что это значит? Как это случилось с тобой? Что за преступление ты совершил?» Он говорит Сократу, что дома по нему плачут и причитают, и что его жена была вынуждена вновь выйти замуж. Он узнает, что Сократ, путешествуя как купец, попал в лапы разбойников, но остался жив. Ему было разрешено уйти на свободу, потому что он был слишком стар, чтобы быть рабом, и вот он пошел в дом старухи, которая продавала вино и которую звали Мероэ.
Имя Мероэ, как правило, связывают с латинским merum, то есть вино, не смешанное с водой. Человек, который пил вино без воды, был пьяницей, и, следовательно, эта старуха, владелица гостиницы, и сама любила выпить. Мероэ — это также настоящее имя острова в верховьях Нила, очень мало известного в те времена, которое называли волшебным местом, подобно Туле, или кельтскому Авалону, далекому сказочному острову. Возможно, эта ассоциация была где-то на уме у Апулея, тем более, что у него встречаются Пан и Исида
[28]. Старая хозяйка гостиницы так помешана на сексе, как только возможно для старухи, и она овладевает бедным старым Сократом, который должен служить ей днем и ночью. Он пытается убежать от нее, но обнаруживает, что она очень могущественная ведьма. Он говорит:
«Поистине, она волшебница, ведьма! Она имеет власть опустить небо, поднять землю, обратить воды в холмы, а холмы в текущие воды, поднять земных духов в эфир и стянуть богов с небес, погасить планеты и осветить даже Тартар и темные глубины ада»
[29].
Это классическое описание ведьмы в древности
[30]; но интересно то, что она объединяет противоположности: небо и землю, воду и горы. Земные духи поднимаются в воздух, а боги стягиваются с небес; планеты гаснут, и тьма ада освещается. Эта ведьма мешает игре противоположностей; она так сильна, как может быть сильна только великая богиня. Все её любовники должны оставаться с ней до тех пор, пока она этого хочет. Она либо кастрирует своих любовников, либо, как Цирцея, превращает их в животных. Она делает все, что «Великая Мать» в её ужасной форме делает с мужчиной во всех мифах.
И вот Аристомен хочет помочь Сократу убежать от ведьмы. Он берет его в баню, а затем в гостиницу, чтобы поесть и поспать. В их комнате две кровати. Сократ сразу засыпает. Аристомен быстро запирает дверь и ставит возле нее свою кровать, но он слишком напуган, чтобы заснуть. В полночь дверь, несмотря на меры предосторожности, открывается и кровать переворачивается, а он оказывается под ней, «как улитка в своей раковине». Он узнает двух входящих женщин: одна из них Мероэ, другая Пантия, её сестра (Пантия означает «всемогущая богиня»). После вульгарного, но типичного разговора ведьм, они решают, что будут делать с Аристоменом, но говорят, что сначала они будут иметь дело с Сократом. Затем Мероэ берет нож и вонзает его в горло Сократа, а потом достает его сердце. Но широкой рану в горле они закрывают губкой и останавливают кровотечение магическим заклинанием. Тогда они поворачиваются к Аристомен и, переворачивая его постель, мочатся на его лицо, а затем выходят из комнаты. Оправившись от шока, Аристомен понимает, что все будут обвинять его в убийстве Сократа, и что он не сможет доказать свою невиновность. Вот почему ведьмы не убили его, но сказали, что он будет сожалеть, если будет сопротивляться им. В отчаянии он пытается повеситься, но веревка, старая и гнилая, разрывается посередине и он падает, обрушившись на Сократа. Сократ просыпается и ругает его, и так Аристомен обнаруживает, что он не мертв. Рано утром они уходят и с Сократом, кажется, все хорошо, но после завтрака он захотел пить и пошел к реке, чтобы напиться, и губка выпала. На этот раз он действительно умирает, и Аристомен снова сталкивается с той же ситуацией. И вот, после того как он похоронил тело, он исчезает так быстро, как только может. Здесь кончается история.
