Оказавшись на свободе, «Техасская семерка» начала совершать преступления. Их главарь был приговорен к восемнадцати пожизненным заключениям. 31 декабря 2000 года они ограбили магазин спорттоваров, украв большое количество огнестрельного оружия, а затем напали из засады на полицейского. Они выстрелили в него одиннадцать раз, а затем, убегая, переехали его на машине, чтобы окончательно удостовериться, что он мертв. Он действительно погиб. За поимку сбежавших была обещана награда – 500 000 долларов.
Банда переезжала с места на место. 20 января 2001 года их заметили на стоянке для трейлеров недалеко от Колорадо-Спрингс.
Четверых захватил отряд SWAT, а пятый покончил с собой, чтобы избежать поимки. Двое оставшихся преступников забаррикадировались в гостинице. Команда агента Фузильера пять часов уговаривала их сдаться. Они были зациклены на теме коррупции в системе исполнения наказаний, и Фузильер договорился с местным телеканалом о том, что в 14:30 его репортеры возьмут у них интервью в прямом эфире. После этого оба беглеца сдались и были приговорены к смерти. В настоящее время все шестеро уцелевших беглецов ожидают казни в Техасе.
Стресс, связанный с ведением этого дела, стал для Фузильера последней каплей. В октябре исполнялось двадцать лет, как он работает в Бюро, и он получал право уйти на пенсию. И он объявил, что в этот день подаст заявление об отставке.
Но 11 сентября 2001 года на Америку было совершено нападение, организованное бен Ладеном. Фузильер отложил уход на пенсию и следующие одиннадцать месяцев проработал над делом об этих террористических актах. Но к лету 2002 года США вошли Афганистан, бен Ладен скрылся в горах, и напряжение спало.
В мае 2002 года сын Фузильера, Брайан, закончил школу вместе с последними из классов, переживших атаку на «Колумбайн», тех самых, окончания учебы которых ждал мистер Ди. Брайан собирался уехать в колледж в июле, и Дуэйн Фузильер намеревался уйти в отставку на неделе, которая последует за его отъездом, чтобы Брайан не видел, как его оставшийся без работы отец слоняется без дела.
«Я сразу заметил в тебе перемену, – сказал Брайан отцу, заехав как-то домой. – Ты выглядел таким отдохнувшим, как никогда прежде».
Однако Фузильер скучал по работе. Не прошло и нескольких месяцев, как он стал консультантом Государственного департамента, и тот начал посылать его в страны третьего мира для обучения местных правоохранителей борьбе с терроризмом. По три месяца в году он проводил в опасных районах Пакистана, Танзании, Малайзии, Македонии – везде, где активно действовали террористы.
Мими беспокоилась за мужа. Но Дуэйн не придавал значения опасности, и Брайан больше не слышал в его голосе прежнего напряжения. Когда он служил в ФБР, проблемой был не страх, а бремя ответственности.
«Мне все тяжелее приходить на работу, зная, что от того, допущу ли я в этот день какую-нибудь ошибку, возможно, зависит чья-то жизнь», – рассказывал он.
Незадолго до того, как Брайан окончил школу, фильм Майкла Мура «Боулинг для Колумбины» получил восторженные отзывы критиков на Каннском кинофестивале и стал самым кассовым документальным фильмом в истории американского кино. На самом деле он был не совсем о трагедии в «Колумбайн», а в его названии нашел отражение миф о том, что 20 апреля Эрик и Дилан ходили в боулинг, но в нем имелась одна драматическая сцена, в которой Мур и один из учеников школы, получивших ранения, заходят в магазин розничной сети Kmart и просят принять обратно пули, которые все еще сидят в этом подростке. То ли сам этот эпизод, то ли поднявшаяся вокруг него шумиха пристыдили Kmart и заставили его отказаться от продажи боеприпасов по всей стране.
В фильм было включено интервью с известным музыкантом Мэрилином Мэнсоном. Мур спросил его, что бы он сказал убийцам, если бы у него была возможность поговорить с ними. «Я бы не сказал им ни единого слова, – ответил Мэнсон. – Я бы выслушал то, что хотели сказать они, то есть сделал бы то, чего не делал никто». Именно так представили дело СМИ.
Увлечение Эрика KMFDM, нигилистической германо-американской рок-группой, которую он боготворил и часто цитировал, не нашло отражения в ведущих СМИ. Однако поклонники группы узнали об этом, и KMFDM сделала заявление, в котором выразила глубокое сожаление: «Мы, как и вся страна, возмущены и шокированы тем, что произошло в Колорадо… Никто из нас не одобряет никаких нацистских идей».
Родители убийц продолжали хранить молчание. Они так ни разу и не поговорили с прессой. Рядом со Сью и Томом Клиболд все это время оставался пастор Дон Марксхаузен. Он был для них опорой и утешением. Сью вернулась к обучению студентов-инвалидов в местном двухгодичном колледже. Это помогало ей справляться с проблемами.
– Удивительно, как много времени мне понадобилось, чтобы встать на собрании, назвать свое имя и произнести: «Я мать Дилана Клиболда, – рассказывала она позднее. – Возможно, Дилан убил детей тех, с кем я работаю».
Делать покупки тоже было нелегко – Сью все время ждала, что ее узнают, когда продавец будет вглядываться в ее кредитную карту. У нее была необычная фамилия, и иногда на нее обращали внимание.
– Ого, да вы настоящий борец, – сказала одна из продавщиц.
Том работал дома и мог выбирать, выходить ему или нет. И он все время сидел в четырех стенах. Пастор Дон беспокоился за него.
Преподобному Марксхаузену пришлось дорого заплатить за свое сострадание. Многие в его приходе любили его за это. Но нашлись и те, кто возмущался. В церковном совете по этому поводу произошел раскол. Такое положение дел было недопустимо, и через год после бойни в школе Марксхаузен оставил место пастора.
Прежде он был одним из самых почитаемых священников в Денвере и его окрестностях, но теперь ему не удавалось найти здесь работу. Пробыв некоторое время безработным, он уехал из штата, чтобы возглавить небольшой приход за его пределами. Но он скучал по Колорадо и в конце концов вернулся туда, получив место капеллана при тюрьме одного из округов. Его главной обязанностью было давать советы заключенным, у которых умер кто-то из близких. Он был создан для этого – помощи тем, кто впал в отчаяние. Марксхаузен сопереживал каждому, потерявшему кого-то из тех, кто был ему дорог, и это высасывало из него жизненные силы.
Судебные тяжбы по искам, поданным семьями жертв в связи с убийствами в «Колумбайн», тянулись годами. Истцы прибавили к уже имевшимся ответчикам новых, включая администрацию школы, родителей убийц, изготовители антидепрессантов и всех тех, кто имел хоть какое-то отношение к огнестрельному оружию, из которого стреляли Эрик и Дилан. Федеральный суд объединил все эти иски. Судья Льюис Бэбкок признал правомерность двух основных аргументов властей округа: во-первых, о том, что они не несут ответственности за то, что не остановили убийц до трагедии, а во-вторых, о том, что полицейских нельзя наказывать за решения, принятые под огнем. Бэбкок заявил, что властям следовало бы принять меры по предотвращению бойни в школе, но с точки зрения закона они были не обязаны это делать.
В ноябре 2001 года он признал несостоятельными большинство исковых требований к шерифу и школе. Семьи жертв подали апелляцию на это решение, и в следующем году власти округа заключили с ними мировое соглашение, в результате которого каждая семья получила по 15 000 долларов, что составляло лишь небольшую долю расходов на адвокатов. Эти процессы не привели к раскрытию сколько-нибудь значительного объема информации – в этом просто не было необходимости. Обнародование материалов дела было запущено еще ходатайством, поданным Бобом Рорбофом, и с тех пор шло своим ходом.
