Митчелл глубоко ошибался по поводу биографий Эрика и Дилана, а также по поводу мотивов убийства. Тем не менее после массового убийства многие заговорили о проблемах буллинга в школе. В издании Salon появилась любопытная статья под названием «Изгои, которые не убивают». В ней были напечатаны выжимки из рассказов уже взрослых людей, которым в головы закрадывались мысли о мщении, но они сумели сдержать свои разрушительные порывы. «Я мог сидеть на биологии и размышлять о том, сколько тротила понадобится для того, чтобы взорвать школу, посещение которой было связано с сильнейшим волнением и чувством страха, – рассказывал один мужчина. – Я хмурился от того, что меня дразнили, но в глубине души мечтал о том, чтобы мучители молили меня о пощаде после того, как я вставлю им в рот пистолет. Можно ли считать меня психически больным? Не знаю. Но я уверен, что существовали тысячи учеников, которые мечтали о подобном. Суть в том, что мы не превратили эти мечты в реальность».
Чем больше враждебного отношения чувствовали журналисты, тем глубже они копали. Каково было быть в «Колумбайн» неудачником и непопулярным учеником? Большинство ребят говорило, что очень непросто. В то время дети все еще хотели поделиться с репортерами мыслями и облегчить душу, поэтому многие вспоминали свой самый негативный опыт и переживания. Теперь СМИ стали часто говорить о школьной травле. Буллинг был знаком людям по всей стране, и вскоре всерьез заговорили о нем и о его причинах. Многие считали, что обращение внимания общественности на него – это, пожалуй, единственное положительное, что могло бы быть вынесено из этой ужасной трагедии.
Проблемы буллинга и отчуждения казались многим убедительным мотивом для преступления. Через сорок восемь часов после трагедии в USA Today появилась статья, объединившая в себе все мифы о выборочном отстреле спортсменов, о мести и «мафии». «Ученики начинают объяснять, как долго зрел конфликт между мрачными представителями «мафии» и спортсменами, который в конечном счете и привел к вспышке насилия, произошедшей на этой неделе». В газете говорилось о том, что напряженная обстановка наблюдалась еще предыдущей весной, когда дело доходило до драк. Приводились определенные факты, только вот выводы делались неправильные. Именно такие мысли начали высказывать в СМИ.
Нет никаких оснований утверждать, что буллинг стал причиной массового убийства, однако существуют свидетельства, что он как таковой наблюдался среди учеников «Колумбайн». Уже после трагедии мистеру Ди пришлось выслушать много критики по поводу того, что в его школе широкое распространение получил буллинг, особенно в ситуации, когда директор утверждал, будто не знал о существовании этой проблемы.
– Все время в школе я держу руку на пульсе происходящего и знаю, что творится вокруг. Если до моего сведения доходит, что происходит нечто плохое, то я занимаюсь ситуацией и решаю ее, – говорил директор. – Я верю нашим учителям и тренерам. Мой сын ходит в эту школу. Я верю в порядок и в то, что его надо поддерживать при помощи правил.
В этом-то, возможно, и была ошибка мистера Ди – он слишком верил в правила. Мужчина считал, что и учителя придерживаются принципов, которые он сам разделяет. У директора действительно был хороший контакт с учениками, отчего он в некотором роде попал в слепую зону. Дети улыбались, завидев директора в коридоре. Он им действительно нравился, и они хотели сделать ему приятное. И, возможно, ДиЭнджелес расценил эти улыбки как доказательство того, что дела в школе обстоят просто идеально.
Ситуацию осложняло еще и то, что у него было более теплое отношение к определенным предметам программы, чем к некоторым другим. Директор большое значение придавал спорту. Он пытался компенсировать эту предрасположенность тем, что часто посещал выступления театрального кружка, ораторского клуба и художественные мероприятия. Он регулярно встречался с представителями школьного самоуправления, так называемого «сената». Это доказательства хорошей работы директора, и с ними никто не спорит. Однако ему гораздо лучше удавалось найти правильный баланс между культурой и спортом, чем между учениками, которые отлично успевают и всем довольны, и теми, кто недоволен школой и, возможно, получает не лучшие оценки.
– Я не думаю, что он сознательно продвигал предметы, к которым испытывал предпочтение, – рассказывает девушка с пирсингом, короткой стрижкой и в красных ботинках. – У него был хороший настрой, но мне кажется, что он больше заботился о тех предметах и о тех школьных структурах, в которых чувствовал себя наиболее комфортно, как спортивная подготовка и школьный сенат.
Девушка считала ДиЭнджелеса искренним человеком, который прикладывает все свои силы для того, чтобы найти общий язык с энергичными и счастливыми учениками, отчего те, кто не попадал в эту категорию, оказывались как бы в слепой зоне.
– Все мои друзья-готы просто ненавидели эту школу, – добавляет она.
Людей в Клемент-Парке становилось все больше, однако количество учеников среди них уменьшалось. В течение среды они изливали душу репортерам. Вечером они смотрели, как по ТВ рисовали довольно мрачную картину школы, в которую они ходили. Сначала изображение школы в СМИ было вполне позитивным, но к концу недели становилось все более зловещим. Для описания состояния школы СМИ часто использовали прилагательные «токсичный» и «нездоровый». По словам СМИ, «Колумбайн» был просто ужасным местом. Учеников терроризировали наглые спортсмены, а управляла всем аристократия одетых в последние модели бренда Abercrombie & Fitch детей из богатых семей.
В чем-то так оно и было. «Колумбайн» казался обычной школой, и в ней происходили процессы, которые также происходили и в других учебных заведениях. Тем не менее именно школа «Колумбайн» стала символом всего нездорового, что было свойственно американской молодежи. Очень мало детей оказались рады тому, как СМИ транслировали шокирующие откровения по поводу их школы. Представленное положение дел оказалось пошлой карикатурой и сильно искаженной картиной того, что они рассказали репортерам.
Все это значительно осложнило труд социологов и журналистов, которые появились в Литтлтоне позднее, чтобы понять, что там на самом деле происходит. Можно сказать, произошедшее стало примером работы принципа неопределенности Гейзенберга
[18], согласно которому, наблюдая что-то, мы это что-то меняем. Так ли сильно был развит буллинг в «Колумбайн»? Как «чморили» убийц, чтобы довести их до случившегося? Через два дня после трагедии практически на всю информацию, которую сообщали ученики, оказывали влияние сообщения СМИ, сделанные после массового убийства. Гейзенберг занимался квантовой физикой и наблюдал поведение электронов. Потом социологи стали применять открытые им принципы к людям и констатировали, что их поведение очень похоже на поведение электронов. На протяжении третьей недели апреля Литтлтон изменился так, что его было уже не узнать.
Необходимо отметить, что в первые несколько дней, когда ученики были не так замкнуты, удалось собрать огромное количество информации. Трагедию и ее последствия освещали сотни журналистов и репортеров. В ней пыталось разобраться огромное количество следователей. Собранные полицией данные в виде отчетов и интервью на протяжении девятнадцати месяцев после трагедии оставались закрытыми для общественности. Неправильные предположения и выводы содержались практически во всех сообщениях СМИ, сделанных непосредственно после массового убийства. Тем не менее правильная информация была зафиксирована и никуда не делась.
