В первые дни после массового убийства Фузильер не задумывался о мотивах убийц. В то время следствие считало, что существовал заговор. Время шло, и с каждой минутой улики могли исчезнуть, сообщники могли найти себе алиби и договориться между собой, чтобы прикрыть друг друга. Но постепенно Фузильер начал задавать себе вопрос: Почему?
Несмотря на то что следствием занималось почти сто человек, над этим пока задумывался только один. На самом деле нахождение мотива для массового убийства было лишь небольшой частью работы Фузильера, возглавлявшего команду ФБР.
Каждый день он обсуждал с коллегами теории, которые те выдвигали, пытался найти в них дыры, задавал вопросы, предлагал новые подходы и просил их копать глубже. Каждый день Фузильер посвящал от восьми до десяти часов расследованию, а в выходные уезжал в Денвер, чтобы разобраться со своими непосредственными обязанностями в ФБР. Он работал над несколькими федеральными делами, обсуждал их с сослуживцами и предлагал возможные пути решения вопросов.
Постепенно Фузильер начал отводить время для того, чтобы изучить и понять убийц. Много людей собирало информацию, однако далеко не все были в состоянии ее анализировать. Фузильер был единственным психологом во всей команде следователей. Он уже много лет занимался изучением психологии массовых убийц и понимал, кто они такие. Он решил несколько часов в день посвящать анализу жизни и биографии убийц. Агент смотрел видеоматериалы, на которых парни хвастались тем, что убьют и покалечат людей. Его это дико раздражало. «Идиоты», – бормотал он, просматривая эти записи. При этом иногда ему становилось жалко этих парней. Несмотря на то что им не находилось никаких оправданий, он должен был влезть в их шкуру, понять их мотивы и заставить себя, хотя бы временно, им сочувствовать. Чтобы понять подростков, он должен увидеть мир их глазами. Они были еще школьниками. Что подтолкнуло их на такой шаг? Особенно Дилана. Боже, как обидно.
Коллеги, подчиненные и руководители следствия были рады тому, что кто-то взял на себя роль психолога. У всех возникали вопросы по поводу убийц, требовался человек, с которым они могли бы проконсультироваться. Вскоре среди людей, занимавшихся следствием, Фузильер зарекомендовал себя как эксперт по психологии убийц. Кейт Баттан вела следствие и занималась его деталями. К ней обращались по вопросам наподобие тех, кто именно бежал по определенному коридору в конкретный момент времени. Фузильер захотел понять психологию убийц. Он многократно пересматривал записи Эрика, вчитываясь в каждую строчку. Потом брался за материалы, оставшиеся от Дилана.
Приблизительно через неделю после массового убийства Фузильеру показали «подвальные пленки», а также видеоматериалы, снятые Эриком и Диланом не перед массовым убийством, а ранее. Фузильер взял кассеты и многократно отсмотрел их у себя дома. Он периодически нажимал на паузу, и вглядывался в кадр за кадром, и прокручивал пленку назад. В принципе этот материал мог бы показаться банальным и неинтересным. Это были обрывки будничной жизни ребят, которые произносили идиотские шутки. Вот они в машине с Крисом Моррисом, спорят о том, что закажут в Wendy’s. На большинстве кассет не было материала, связанного с массовым убийством, и тем не менее Фузильер внимательно со всем ознакомился, чтобы понять жизнь преступников.
Агент прочитал каждую строчку, написанную ребятами, и пересмотрел все видеокадры, на которых они были изображены. Очень важный момент произошел через несколько дней после трагедии, еще до того, как Фузильер увидел «подвальные пленки». Однажды Фузильер услышал цитату из записей Эрика, которую произнес специалист по борьбе с терроризмом.
– Это откуда? – спросил Фузильер.
Оказалось, это слова из дневника Эрика. Последний год своей жизни Эрик Харрис вел подробный дневник, в котором описывал свои планы.
Фузильер взял в руки дневник Эрика и прочитал строчку в самом начале: «Ненавижу весь гребаный мир».
– Когда я увидел это предложение, – вспоминал Фузильер позднее, – мне показалось, что в репетиционном зале стало совершенно тихо. Все словно исчезло. Осталась только эта фраза. Гребаный мир. Он не писал о Бруксе Брауне. Не писал о школьниках-спортсменах. Он ненавидел всех.
Фузильер прочитал несколько предложений и повернулся к агенту из отдела по борьбе с терроризмом:
– Можно мне сделать копию?
Эрик написал это предложение в тетради, листы которой были скреплены металлической спиралью. То, что видел Фузильер, не являлось оригинальным документом, это была фотокопия. Шестнадцать страниц рукописного текста, с рисунками, схемами и диаграммами. В общей сложности девятнадцать разных записей с датами. Все они сделаны в период между 10 апреля 1998-го и 3 апреля 1999-го. Последняя запись оставлена за семнадцать дней до массового убийства. Вначале каждая запись была длиной по две страницы, но потом заметки стали гораздо короче. Последние пять занимали всего полторы страницы. Листы казались темными от того, что их многократно копировали. Фузильеру было непросто разобрать почерк Эрика. «Шокирующее чтиво», – вспоминал агент.
В дневнике Эрик был гораздо более откровенным, чем на собственном сайте. На сайте, который появился за год до начала ведения дневника, Эрик просто выплескивал ненависть. Он писал о том, кого ненавидит, что хочет сделать с этим миром и что уже сделал. На сайте не было информации о том, почему он этим занимается. Дневник Эрика тоже был написан с огромной ненавистью, но в нем имелись размышления и описания того, почему он чувствует себя именно так, а не иначе.
Фузильер изучал дневник Эрика, стоя у ксерокса, а потом, все еще продолжая читать, он подошел к столу агента из отдела по борьбе с терроризмом и вместо того, чтобы вернуться на свое место, остался стоять. Он ощутил боль в спине и только после этого оторвался от чтения. Он сел на свое место и снова погрузился в записи. Бог ты мой. Он четко пишет, почему все это сделал.
Будущее показало, что понять Эрика оказалось достаточно просто. Эрик знал, что делает и зачем. А вот в случае с Диланом все оказалось гораздо труднее.
Часть III
Вниз по касательной
31. Искатель
Мысли Дилана не давали ему покоя ни днем, ни ночью. Он постоянно анализировал, выдумывал, разбирался. Ему было пятнадцать лет, он начал выходить на «боевые задания», он был правой рукой Эрика, но на самом деле все это не имело большого значения. Его голова буквально разрывалась от мыслей, идей, звуков и впечатлений. Он ни на секунду не был в состоянии остановить их поток. Он думал обо всем: о козле, с которым столкнулся в спортивном зале, о своей семье, о девушках, которые ему нравились, о девушках, которых он тайно любил, но никак не мог добиться. И почему он не мог их заполучить? Они никогда не будут его девушками. Впрочем, мечтать никто не запрещает, верно?
Дилану было плохо. Никто не подозревал насколько. Водка немного помогала. Интернет тоже. Дилану было сложно разговаривать с девушками, но тут на помощь приходили сервисы мгновенных сообщений. Ночью, сидя в своей комнате, он писал девушкам. Водка раскрепощала и помогала находить слова, правда, правописание сильно страдало. Когда одна девушка в чате спросила, пьян ли он, он рассмеялся и признался, что так и есть. То, что он употреблял, скрыть от родителей оказалось легко, ведь они его даже и не подозревали в пьянстве. Он тихонечко напивался в своей комнате.
