– Вот, значит, почему ты из дома не выходишь! – сказал Нейт. Дилан покраснел.
«Он явно не хотел говорить на эту тему», – вспоминал Нейт позднее.
После того как приятели Эрика и Дилана узнали, что их арестовывали, Эрик написал, что это был момент, когда ему стало очень неприятно.
Ребята чувствовали себя униженными. Эрик рвал и метал. Реакция Дилана выглядела более сложной. Через три дня после ареста ему казалось, что его счастье с Харриет уже не за горами. В дневнике он нарисовал уходящую вдаль двухполосную дорогу, разделенную посередине пунктиром разметки. На обочине стоял знак. Дорога вела к величественным горам и огромному нарисованному в небе сердцу. «Любить – это прекрасно», – писал он. Дилан совсем недавно был уличен в краже, стал преступником и, тем не менее, находился на седьмом небе от счастья. Еще полстраницы занимали разные рисуночки и фраза: «Я люблю ее, а она любит меня».
Получается, что сразу после ареста Дилан ощущал смешанные чувства – злость и любовь. Постепенно он начинал видеть мир таким, каким его видел Эрик: «Настоящие люди (боги) стали рабами человечества, состоящего из зомби, но мы знаем, что мы выше их, и нам это нравится… или я покончу жизнь самоубийством, или буду с Харриет и все будет без проблем. Мое счастье. Ее счастье. Больше НИЧЕГО не имеет значения».
Убийство или самоубийство? Постепенно он склонялся к первому, хотя главным образом писал про самоубийство и саморазрушение: «Если вдруг Харриет меня не любит, я порежу вены и повешу себе Атланту на шею и взорву ее», – писал он. Эрик назвал одну из своих трубчатых бомб Атлантой.
Уэйн Харрис сидел на телефоне. К началу марта он договорился о том, что руководитель программы по борьбе с малолетней преступностью Андреа Санчес встретится с Эриком и Диланом. Они прошли собеседование, заполнили массу анкет, и их приняли в программу. Потом им сообщили, что каждый мальчик с одним из родителей должен появиться в офисе Санчес 19 марта для заполнения официальных бумаг.
Уэйн Харрис два месяца потратил на то, чтобы сына приняли для прохождения программы по борьбе с преступностью среди малолетних. Эрик тоже не терял времени зря и взорвал свою первую бомбу. Вот что он написал после этого на сайте: «Штуковина взорвалась ПО-НАСТОЯЩЕМУ. Было дико круто, взрыв мощнейший. Ее братья и сестры пока еще не нашли своей цели».
Эрик планировал использовать эти бомбы для убийства. Раньше он писал списки того, что ненавидит. Он презирал людей и теперь нашел оружие борьбы с ними. Его судят кретины, да как они только смеют? Его называют сумасшедшим лишь потому, что он мечтает о массовом убийстве? Его судят тупые и бесполезные козлы? «Если тебе не нравится то, что я думаю, приходи и скажи мне об этом, и я тебя заткну, – говорил он на сайте. – МЕРТВЫЕ НЕ СПОРЯТ! БЛИН, КАК Я ЗОЛ!»
Эрик все больше и больше склонялся к плану убийства, а Дилан колебался и даже шел на попятный. Он один раз написал про убийство, а потом в течение почти года вообще о нем не упоминал. Он заявлял, что «земля – это полный отстой», но теперь его мысли занимала главным образом любовь. Он писал о любви и на первой странице дневника, но через год любовь стала всеобъемлющей. Он испещрил несколько страниц рисунками крупных сердец, вокруг которых летали маленькие сердечки с крылышками.
Эрика любовь совершенно не интересовала. Лучше просто секс. Его совершенно не привлекала ни правда, ни красота, ни вечная любовь, то есть то, что волновало Дилана. Эрика занимало только одно – кого из тупых козлов стоит наказать в первую очередь.
После ареста мечты Эрика претерпели изменения. Главной целью по-прежнему оставалось уничтожение человечества, но он сделал внутренний шаг, перестал быть наблюдателем и все больше склонялся к действию. «Я начиню взрывчаткой весь город и потом начну ее подрывать, когда мне захочется, я замочу целые гребаные районы, в которых живут поганые недоумки, богатенькие бесполезные говнюки, сукины дети», – писал он. Вот что он опубликовал на сайте: «Мне наплевать, погибну ли я в перестрелке. Хочу только убить и покалечить как можно больше сволочи!»
Дилану было сложно принять такую позицию. Убить? Всех? Наверное, не стоит. И Дилан предал друга и рассказал о его планах. Причем самому неподходящему человеку – Бруксу Брауну. Брукс знал, что ребята занимались мелким вандализмом, его родители были уверены в том, что Эрик – самый настоящий малолетний преступник, но никто и не подозревал, насколько далеко он может зайти.
Во время перемены Дилан передал Бруксу обрывок бумаги, на котором стоял адрес сайта.
– Почитай сегодня вечером, – сказал он Бруксу.
– Хорошо. А что это?
– Это сайт Эрика. Ты должен посмотреть, что он пишет. И не говори ему, откуда это у тебя.
В тот вечер Брукс изучал сайт Эрика, на котором последний грозился убить несколько человек. В трех разных местах содержались угрозы в адрес самого Брукса.
Дилан передал адрес сайта за день до интервью по поводу принятия в исправительную программу для несовершеннолетних. Если бы Брукс показал этот сайт матери (а от нее у него не было секретов), Брауны пошли бы прямиком в полицию и Эрика не допустили бы к участию в программе и могли бы посадить в тюрьму. Вполне возможно, пострадал бы и Дилан. Но Дилан решил рискнуть.
Брукс действительно рассказал обо всем матери. Рэнди и Джуди позвонили в полицию, которая в тот же вечер приехала к ним в дом. Полицейские написали отчет, но не связались с прокуратурой. Эрика и Дилана допустили к участию в программе по предотвращению преступности среди несовершеннолетних.
Для беседы по поводу участия в программе кроме самого ребенка должен прийти всего один из родителей. Том и Сью Клиболд приехали вместе с Диланом. Они сочли, что для этого случая необходимо прийти обоим. Они заполнили восемь страниц опросника. Дилан тоже ответил на вопросы, после чего Санчес обсудила с ними результаты. Супругов Клиболд ждали некоторые «сюрпризы». Дилан признался в том, что пять или шесть раз напился в хлам. Впервые он напился, когда ему было пятнадцать лет. «Мы и понятия об этом не имели до тех пор, пока Андреа Санчес его не спросила», – писали супруги позднее. Видимо, они и не подозревали, что у Дилана было прозвище Водка.
Дилан утверждал, что бросил пить. Он заявил, что ему не понравился вкус алкоголя и вообще «оно того не стоит». Выяснилось также, что Дилан пробовал марихуану и отверг ее по тем же соображениям, что и спиртное. Его родителей крайне удивило также и то, что их сын употреблял наркотики.
Том и Сью сказали, что все должно быть по-честному. Это единственно правильный и этичный способ решения любых вопросов. «Дилан – интроверт и вырос без друзей, – писали они в анкете. – Он часто злится или становится мрачным, и такая манера поведения является неуважительной по отношению к другим людям». Супруги сообщили, что Дилан не уважает наделенных властью людей, правда потом зачеркнули эту фразу и написали, что, по сообщениям учителей, он иногда не слушается и злится, когда ему говорят об ошибках.
Эрик не откровенничал. Он признался в минимальных грехах, так, чтобы это формально выглядело как раскаяние. Он написал, что три раза пробовал алкоголь, никогда не напивался и вообще бросил пить. Эрик писал то, что было бы приятно прочитать его отцу. Лучше заявить, что ты пил, а потом бросил, чем соврать, будто вообще не пробовал алкоголя. Тогда получается, что человек испытал соблазн, попробовал, и теперь опасность миновала. Эрик понимал психологию своих родителей и очень быстро раскусил Андреа Санчес. Уже на первой встрече он превратил свое признание в достоинство или преимущество. Он соврал по поводу марихуаны. Написал, что наркотики его не интересуют. Эрик психологически точно рассчитал, что эта ложь «прокатит» и ему поверят, так как он уже совершил одно признание.
