Звук выстрела оглушил Эмили, и она некоторое время очень плохо слышала. Звенела пожарная тревога, но девушка практически перестала ее замечать. В коридоре мигал свет. Эрик повернулся.
В нескольких шагах от Эрика на открытом пространстве сидела Бри Паскаль. Под соседним столом пряталось много детей, для Бри не нашлось места, и она просто осталась рядом.
Бри находилась от Кесси чуть дальше, чем Эмили, но она имела более широкий обзор, потому что не пряталась под столом. Бри рассказывала, что видела, как Эрик, держа обрез в правой руке, подошел к Кесси, левой рукой два раза ударил по столу и произнес: «Кто это там прячется?» Он присел на корточки, не убирая левую руку от крышки стола. Лицо Кесси исказилось от ужаса. Ладони она крепко прижала к щекам. Эрик опустил дуло обреза и выстрелил. Между Эриком и Кесси не было произнесено вообще ни одного слова.
Эрик неумело держал ружье одной рукой и при этом находился в неудобной позе, сидя на корточках. Из-за отдачи оружия приклад угодил ему в лицо. Во время массового убийства Эрик сломал нос, и следователи считают, что это произошло именно в этот момент.
Эрик стоял спиной к Бри, поэтому она не видела, как приклад угодил ему по носу. Она лишь заметила, как он передернул затвор, из которого вылетела и упала на пол красная гильза. Бри посмотрела на лежащую без движения Кесси. Кровь заливала плечо ее светло-зеленой рубашки. Эмили, как показалось Бри, не пострадала.
Бри была совершенно открыта, а Эрик находился всего в паре метров от нее. Бри не выдержала и попросила прятавшегося под столом подростка держать ее за руку. Тот выполнил просьбу. Бри была в ужасе и не отводила от Эрика глаз. Эрик встал, заправил в ствол новый патрон и повернулся к Бри. Он сделал в ее сторону один или два шага, снова сел на корточки и положил обрез себе на колени. Из его ноздрей текла кровь.
– Я себе лицо разбил! – заорал он, глядя на Бри, но обращаясь к Дилану.
Потом он направил дуло в сторону Бри. Он поводил дулом влево и вправо, а после нацелился на Бри.
Тут раздался выстрел Дилана. Бри слышала, как Дилан рассмеялся и пошутил по поводу того, что сделал. Бри перевела глаза на Эрика и поняла, что тот на нее смотрит.
– Хочешь умереть? – поинтересовался Эрик.
– Нет.
Он повторил вопрос.
– Нет, нет, нет, нет.
Она умоляла сохранить ей жизнь. Судя по всему, Эрику нравился этот разговор. Направив дуло прямо на Бри, Эрик продолжал задавать свой вопрос.
– Не убивай меня, – умоляла она. – Я не хочу умирать.
Эрик громко рассмеялся.
– Все рано или поздно умрут, – заявил он.
– Да застрели ее! – закричал Дилан.
– Нет, – ответил Эрик. – Мы в любом случае взорвем эту школу.
Потом он на что-то отвлекся и отошел. Выстрелы продолжали греметь.
Бри посмотрела на Кесси. Эмили сидела на корточках напротив Кесси, которая лежала ничком вся в крови. Это было ужасное зрелище.
«Почему ужасное?» – уточнили после следователи. «Девочка кусала себе руки», – ответила Бри.
Бри продолжала смотреть на Эмили.
Потом звуки выстрелов и взрывов, раздававшиеся в коридоре, стали удаляться. Бри решила, что убийцы ушли, и позвала девушку, сидевшую под столом напротив Кесси. Эмили не реагировала, потому что плохо слышала, и тогда Бри помахала ей.
Эмили, наконец, заметила Бри и подползла к ней. Она не собиралась вставать во весь рост. Эмили села рядом с Бри и оперлась спиной на книжные полки. Сама Эмили не помнит, как долго она так просидела.
Ни Эмили, ни Бри не смогли донести то, что они видели, до широкой общественности. Бесспорно, они рассказали о виденном в библиотеке следователям. Показания Бри напечатаны на пятнадцати страницах, но они были закрыты для общественности в течение полутора лет. Записи звонков на номер экстренной помощи 911 подтвердили то, что девушки говорят правду. Аудиоматериалы, имеющие отношение к гибели конкретных подростков, позволили прослушать членам их семей, но не давали им широкой огласки, считая слишком неприятными и кровавыми для широкой публики.
Эмили и Бри ждали, когда люди узнают правду.
Эмили Вайант было тяжело и грустно. Каждый день она ходила на прием к психотерапевту. 20 апреля был страшным днем, после которого Эмили погрязла в ситуацию, в которой необходимо сделать моральный выбор. Она совершенно не хотела сделать Берналам больно или их обидеть. Она не желала поставить себя в неловкое положение тем, что выступает с отрицанием мифа, сложившегося вокруг смерти Кесси. Этот миф появился и в одночасье стал необыкновенно популярным. Но Эмили считала, если она промолчит, то будет способствовать тому, что люди уверуют в ложь.
– Она оказалась в сложном положении, – говорила позднее ее мать Синди. Свою версию событий Эмили рассказала следователям, но те к тому времени практически не предоставляли информацию СМИ. И уж точно не собирались распространять эту сенсационную новость.
Эмили хотела выступить перед прессой. Ее родители боялись идти наперекор общественному мнению. Вокруг смерти Кесси возник практически религиозный культ, выступать против которого рискованно.
– Было сложно предположить последствия ее выступления, – объясняла Синди. – А она только и повторяла: «Я хочу рассказать правду».
Родители Эмили должны были решиться и сделать выбор. Бесспорно, они хотели, чтобы общественность узнала правду, но не желали, чтобы от этого пострадала их дочь. Эмили и так пережила гораздо больше, чем положено ребенку в ее возрасте. Родители не хотели создавать излишних трудностей.
– Не делай никаких резких движений, – советовали ей родители. – У семьи Кесси осталось чудесное воспоминание об их дочери, – советовала Синди. – Не усугубляй, не порть им жизнь.
В начале мая с семьей связались из Rocky Mountain News. Один из лучших репортеров газеты Дэн Лузаддер пытался разобраться в том, что именно и как происходило в библиотеке. Он и его команда брали интервью у тех, кто пережил бойню в библиотечном зале, и большинство свидетелей согласилось поговорить с Дэном.
Родители Эмили были против того, чтобы дочь общалась с ним. В отличие от других, она могла поведать сенсационную историю со всеми вытекающими не самыми лучшими для себя самой последствиями.
Тем не менее репортерам разрешили приехать. Журналисты показали членам семьи Вайант подробную реконструкцию событий за все время бойни с планом расположения всех участников. Серьезный подход произвел на членов семьи Вайант большое впечатление. Журналисты работали добросовестно и старались не упустить никаких деталей. Родители Эмили дали согласие на интервью дочери. Достигли и договоренности о том, что Эмили расскажет свою историю, которую журналисты могут цитировать, но обязуются не упоминать ее фамилии.
– Мы не хотели, чтобы Эмили стала предметом ненависти всей нации, – говорила Синди.
