Ученые еще только учатся понимать психопатов, но, по их мнению, психопаты жаждут иметь те эмоциональные реакции, которых у них нет. Они почти всегда ищут острых ощущений. Им нравятся американские горки и дельтапланеризм, и они стремятся выбирать профессии, связанные с повышенной тревожностью, такие как технические специалисты больничных отделений неотложной помощи, торговцы облигациями, морские пехотинцы. Преступления, опасности, обнищание, смерть – хорош любой риск. Психопаты гоняются за источниками захватывающих эмоций, потому что им очень нелегко удерживать такие ощущения сколько-нибудь долго.
Они редко остаются в рамках какой-то одной карьеры, потому что им становится скучно. Даже в качестве профессиональных преступников они действуют недостаточно эффективно. «У них нет ясных целей, и они не ставят перед собой четких задач – вместо того, чтобы специализироваться на чем-то одном, как это делают типичные профессиональные преступники, они размениваются на разные мелочи». Они часто совершают ошибки по небрежности и упускают блестящие возможности, потому что их первоначальный интерес быстро угасает. Они демонстрируют великолепные результаты, если сосредоточиться нужно ненадолго – на несколько недель, месяцев, или на какой-нибудь крупной афере, занимающей год, а потом просто исчезают.
Так Эрик и провел свою короткую жизнь; он мог быть круглым отличником, но среди его оценок попадаются и отличные, и хорошие, и посредственные. Он целый год посвятил подготовке к роли члена NBK, но больше у него не было никаких амбиций, никаких планов на жизнь. В старшей школе он был одним из самых способных учеников, но, похоже, так и не потрудился подать заявление в колледж. И работа ему светила только в пределах пиццерии Blackjack. Несмотря на то что в детстве он фантазировал о военной карьере, его отец был военным, и Эрик сам заявлял о желании вступить в морскую пехоту, он так и не попытался вступить в ее ряды. Когда с ним связался специалист по профотбору в Вооруженные силы, он встретился с ним, но потом не стал перезванивать, чтобы узнать, признан он годным для службы или нет.
Немногочисленным психопатам-убийцам почти всегда надоедает убивать. Когда такой психопат перерезает человеку горло, его пульс учащается, но быстро приходит в норму. И больше перерезание горла радости ему не приносит, во всяком случае, какое-то время. Источник острых ощущений иссякает.
Другой, менее часто встречающийся подход к банальности убийств – это, похоже, объединение убийц в тандемы, в которых двое подпитываются друг от друга. Криминалистам уже несколько десятилетий известно о существовании подобных тандемов убийц: Леопольд и Лёб
[25], Бонни и Клайд, пара снайперов Мухаммад и Мальво, действовавших в 2002 году
[26]. Поскольку среди массовых убийств жертвы тандемов составляют лишь небольшую часть, по ним проводилось мало исследований. Мы знаем только, что напарники обычно «асимметричны». Обозленный и непредсказуемый депрессивный тип и садист-психопат составляют взрывоопасную пару. Командует в этом тандеме, разумеется, психопат, но возбуждение и азарт, сопровождающие подготовку к преступлению, поддерживает именно запальчивый подельник. «Для образования торнадо нужны жар и холод», – любит повторять доктор Фузильер. Эрик жаждал возбуждения и азарта, иными словами, жара, но он не мог поддерживать нужную температуру. Дилан же представлял собой клокочущий вулкан, и невозможно было сказать, когда произойдет извержение.
День за днем, более года, Дилан то и дело стихийным образом подпитывал Эрика. Они проигрывали планируемые ими убийства снова и снова, представляя себе крики, истошные вопли, запах горящей плоти.
Электроэнцефалограммы, снятые Хаэром, свидетельствовали о том, что мозг психопата работает не так, как у других людей, но доктор не мог точно сказать, в чем именно заключается это различие и какова его причина. После смерти Эрика один из наших коллег помог понять эту разницу лучше, использовав передовую технологию.
Функциональная магнитно-резонансная томография дает изображение мозга, на котором активные зоны светятся. Доктор Кент Кил подключал подопытных к соответствующему аппарату и демонстрировал им сменяющие друг друга карточки со словами. На половине были напечатаны эмоционально заряженные слова, такие как изнасилование, убийство или рак, на остальных карточках слова были нейтральны, например, камень или дверная ручка. Нормальные люди находили будоражащие слова таковыми, и нервный центр мозга, отвечающий за основные эмоции и носящий название «миндалевидное тело», начинал светиться. У психопатов он оставался темным. Иными словами, эмоции, расцвечивающие наши дни, психопаты не воспринимают.
Доктор Кил повторил опыт, заменив слова изображениями, включая натуралистические фотографии убийств. И снова миндалевидные тела в мозгах психопатов не осветились, но активизировались речевые центры. Похоже, вместо того чтобы испытывать эмоции, психопаты анализировали увиденное.
«Психопат реагирует на явления, которые другие находят возбуждающими, отвратительными или страшными, используя такие слова, как интересный и захватывающий», – писал доктор Хаэр. Для психопатов ужас представляет чисто интеллектуальный интерес. Их мозг старается найти слова, чтобы описать то, что остальные люди чувствуют. Это прекрасно вписывается в их профиль: психопаты реагируют на боль или трагедию, просто-напросто оценивая, как они могли бы использовать эту ситуацию для манипулирования людьми.
Но как же можно вылечить психопатию? Доктор Хаэр подвел итог анализу попыток это сделать, предпринимавшихся на протяжении столетия, использовав только два слова: «все бесполезно». Это единственное значительное психическое расстройство, которое совершенно не поддается лечению. А психотерапия часто приносит лишь вред. «К сожалению, программы такого рода только учат психопата, как лучше манипулировать людьми, обманывать и использовать их», – написал Хаэр. Индивидуальные же занятия – это для них просто находка, помогающая им еще больше совершенствовать навыки. «Эти программы – пансион для благородных девиц, где учат, как правильно себя вести, – похвастался один психопат команде исследователей, руководимой доктором Хаэром. – Там тебя учат, как лучше дожимать людей».
У Эрика же было целых два ни о чем не подозревающих личных консультанта: Боб Кригсхаузер из программы реабилитации несовершеннолетних правонарушителей и его лечащий психиатр, доктор Альберт. Эрик все усваивал быстро. Записи в реабилитационном деле свидетельствуют о том, что его показатели улучшались от сеанса к сеансу.
Как ни странно, достигая среднего возраста, немалое число психопатов начинают вести себя лучше. Это явление наблюдается не одно десятилетие, однако объяснение ему пока не найдено. Остальные же психопаты, похоже, безнадежны. В психиатрическом сообществе наблюдается упорное сопротивление постановке этого диагноза несовершеннолетним. Но совершенно ясно, что психопатию можно было бы диагностировать у многих подростков.
