Эрик изготовил еще три взрывных устройства из партии «Чарли», затем приостановил их производство до декабря. Ему было нужно стрелковое оружие. Но раздобыть его нелегко.
Эрик внимательно прочитал Закон Брейди, принятый Конгрессом в 1993 году. В соответствии с ним в скором времени начнет действовать федеральная система проверки желающих купить короткоствольное огнестрельное оружие на наличие судимости за серьезное преступление. Обойти это препятствие Эрику будет проблематично.
«Пошел ты в жопу, Брейди!» – написал Эрик в дневнике. Ему всего-то была нужна пара стволов, но «благодаря твоему гребаному закону я, вероятно, не смогу получить ни одного!». А ведь они требуются ему только для самообороны, пошутил он. «Я же не какой-нибудь псих, который станет стрелять во всех подряд. Гребаные козлы».
Эрик часто использовал результаты своих изысканий дважды: для выполнения домашних заданий в школе и для реализации своего замысла. На той же неделе он сделал короткое исследование по закону Брейди. В теории это неплохая идея, написал он, если не считать того, что в законе есть лазейки, с помощью которых его можно обойти. Главная проблема состоит в том, что требование проверки желающих купить короткоствольное стрелковое оружие на наличие уголовного прошлого и психических заболеваний действует только для лицензированных торговцев оружием, но не для частных. Поэтому две трети торговцев просто-напросто изменили свой статус, став частными. «ФБР оказало самому себе медвежью услугу», – заключил он.
Эрик понимал, что для осуществления задуманного имеющейся у него огневой мощи не хватает. «На сегодняшний день у меня достаточно взрывных устройств, чтобы убить 100 человек», – заключил он. С помощью топоров, штыков и прочего холодного оружия он, возможно, сможет прикончить еще десять. Больше таким образом не убьешь. Сто десять человек – «этого совершенно недостаточно!»
«Стволы! – написал он в заключение. – Мне необходимы стволы! Дайте мне гребаное огнестрельное оружие!»
45. Отголоски трагедии
Важные вехи в жизни порой даются нелегко. Первый день в школе, первый снегопад, первое Рождество, вообще первый раз. И когда прошли первые полгода после трагедии, тех, кого она коснулась, захлестнули жуткие воспоминания и ощущение собственной беспомощности.
20 октября, ровно через полгода после стрельбы в «Колумбайн», телеканал CBS начинал все выпуски общенациональных новостей с демонстрации видеосъемки двоих убийц, рыщущих по школьному кафетерию, первых запечатлевших их кадров с камер наблюдения, сделанных в день атаки. Эрик и Дилан ходили по столовой, размахивая стволами. Они брали со столов брошенные стаканчики с напитками и с будничным видом отпивали по несколько глотков. Они выстрелили в большие бомбы, которые лежали в принесенных ими сумках, и перепуганные ученики выбежали из кафетерия наружу.
«Одно дело слышать или читать об этом, и совсем другое – видеть», – сказала позднее мать Шона Грейвса. Смотря эти кадры, она плакала. Но она заставила себя дойти до конца – ей надо было знать правду. Она смирилась с неизбежным. «Мне жаль, что это показали по телевизору, – призналась она. – Но я знала, что рано или поздно видео обнародуют. Это был просто вопрос времени».
Шон не захотел смотреть. Он сидел в соседней комнате и делал домашнее задание.
Шон оказался наполовину парализован – он был одним из тех подростков, которые получили тяжелые ранения. Все наблюдали за их лечением. Анне-Марии Хокхальтер приходилось несладко. Она ездила в школу на урок физики, а остальные предметы частный учитель преподавал ей дома. Ее семья только что переехала в новый дом, оборудованный так, чтобы она могла передвигаться по нему в инвалидном кресле. Анна-Мария делала все, чтобы снова научиться ходить. За несколько дней до 20 октября она наконец смогла пошевелить ногами – сначала одной, потом другой, подняв их на три-четыре дюйма. «Огромное, огромное достижение», – сказал Тед, ее отец. Но девушку все еще терзала невыносимая боль.
С приближением 20 октября, дня, когда должно было исполниться полгода со дня трагедии, нервное напряжение нарастало. Все больше распространялись слухи: Эрик и Дилан не могли сделать это без посторонней помощи. «Техасская резня бензопилой» еще не окончилась – они могут напасть снова в любой момент.
И наилучшим моментом казалось именно 20 октября, полугодовой юбилей. 18 октября появился новый слух: приятель Эрика и Дилана, который снимал их школьные видеоролики, сказал кому-то, что собирается «закончить начатое ими дело».
На следующий день полицейские нагрянули в его дом, все обыскали и арестовали парня. Родители парня оказали полиции содействие. Он был обвинен в серьезном преступлении и оставлен под стражей, поскольку судья назначил залог в 500 000 долларов. В камере велось постоянное наблюдение, чтобы не дать ему покончить с собой. Ему исполнилось семнадцать лет.
Подросток ненадолго появился в суде по делам несовершеннолетних, на нем были ножные кандалы и зеленая тюремная роба. Его делом занимался Джон ДеВита, тот самый судья, который полтора года назад вынес приговор Эрику и Дилану. Поскольку подозреваемый был несовершеннолетним, его имя не раскрывалось, а протокол судебного заседания засекретили. Однако ДеВита подтвердил, что полиция нашла изобличающий его личный дневник. «На нем и базировалось обвинение», – сказал ДеВита. У подростка был также найден план школы, но полиция не обнаружила никаких признаков каких-либо конкретных действий. В двенадцатистраничном дневнике подросток сетовал на то, что не смог помочь Эрику и Дилану. Он подумывал о самоубийстве. Он говорил о нем полицейским во время ареста.
В тот же самый день, 20 октября, 450 учеников «Колумбайн» позвонили в школу и отпросились остаться дома, сославшись на болезнь. Зачем идти туда, где тебя могут убить? Многие, кто все-таки явились на занятия, ушли в течение дня. К тому моменту, когда прозвенел последний звонок, половина детей успела покинуть школу. Трое из подростков, получившие тяжелые ранения: Ричард Кастальдо, Анна-Мария Хокхальтер и Патрик Айрленд продержались весь день. Шон Грейвс остался дома и вместе с друзьями пек печенье с шоколадной крошкой. «Я не хотел рисковать», – сказал он.
В четверг 14 % учащихся все еще отсутствовали. Против обычных 5 %.
Затем напряжение спало. В пятницу число пришедших на занятия было почти таким же, как в другие дни. В это утро Анна-Мария Хокхальтер и ее отец поехали в начальную школу «Леавуд», чтобы выразить благодарность тем, кто занимался сбором средств на ее лечение, и принять пожертвования. Около десяти часов утра мать Анны-Марии вошла в ломбард «Альфа», находящийся южнее Денвера, и попросила показать ей пистолет или револьвер. Служитель ломбарда продемонстрировал несколько моделей, лежащих в витрине, под стеклом. Она остановила свой выбор на револьвере 38-го калибра. Вон тот. Когда служитель начал проверять, нет ли у покупательницы уголовного прошлого или психических заболеваний, женщина повернулась спиной к прилавку и зарядила оружие. Патроны она принесла с собой. Первый выстрел она сделала в стену, а второй – в свой правый висок.
