– Виктор Анатольевич! Вы мне сейчас пытаетесь изобразить пантомиму из комедии абсурда «Тупой и еще тупее». Всего на свете не знает даже Бог. И вы не пытайтесь…
– Ап…
– К сожалению, сэр, мне пора. – Диана шагнула к выходу. – Не забывайте о нашем джентльменском соглашении, несмотря на то что я все-таки леди. Надеюсь, вы помните, о чем мы договаривались?
– Стойте! Я же изведусь от любопытства. Не успокоюсь! Хоть намекните, кто зарубил семью партизана Кондратьева?
Женщина замерла в дверях, потом медленно повернулась и пристально посмотрела на меня.
– А вы ведь и правда не угомонитесь. Пока дров не наломаете. Не из тех… – задумчиво произнесла она. – Только прошу, не делайте очевидных глупостей. И не пытайтесь меня обмануть. Потому что… себя обманете в первую очередь.
– Так кто он? Как узнать?
– Ваша бабушка поможет, – бросила Диана и закрыла за собою дверь.
Сунула, что называется, с барского плеча призрачный кончик нити. Тонкой и ненадежной, лишь бы отвязался, репей неугомонный.
Прилип, как… битумная крошка к резиновому протектору… фатального колеса.
Того самого.
А ведь я ее вспомнил!
«Москвич-433», фургон желтого цвета.
И рядом – девушка-великан в темно-зеленой спецовке. Глаза на пол-лица, перепуганные, серые. Нет – скорее даже… серо-голубые. Стальные.
Прямо как у английской принцессы.
Глава 16
Скунс на охоте
Что же это получается, люди добрые?
Не случайно, выходит, меня занесло в мое же собственное детство! И желтый коварный фургон совершенно преднамеренно и в исключительно нужное время сбил с ног лопухастого первоклашку на дороге возле школы. Полтора года назад.
Так-так-так!
Но ведь этот наезд был еще и в прежней жизни. Я его прекрасно помню! И случилось это ровно за сорок два года до фактического переноса моего взрослого сознания в это детское тело. Из две тысячи пятнадцатого в одна тысяча девятьсот семьдесят третий год. Получается, тетя Диана четыре десятка лет ждала, пока я не постарею? Зафиксировала, значит, это странное ДТП в какой-нибудь своей записной книжке и терпеливо выжидала мою персону, перерождаясь сама время от времени то так, то эдак? То в принцессу, то в стюардессу. Хрень какая-то несоразмерная. Как-то все это фантастично и маловероятно. Ну да, как будто все остальное происходящее со мной нормально и обыденно. Окстись!
А что, если в прошлой жизни, в мой первый заход, так сказать, в реальность бытия, вовсе и не было никакого наезда машины на первоклассника? И память о желтом фургоне и о чудесной принцессе-водителе – наведенная, искусственно созданная? Как символ, знак или какая-нибудь закодированная мнемограмма! Глюк, одним словом. Это многое расставило бы на свои места. Как минимум объяснило бы совпадение обстоятельств моего провала в детство с аналогичными казусами Борюсика и Полины. Помните таких? Они, получается, ведь тоже участники этого замысловатого проекта?
Были, пока я их не отправил… на все четыре стороны, как любит выражаться Диана.
А еще есть какие-то таинственные люди, которые, как выясняется, ткут себе между делом какую-то цепь неведомых событий. А я в эту цепь, как мне тут давеча конфиденциально сообщили, уже надежно и стопроцентно вляпался, сам того не ожидая. И даже могу что-то там разорвать, если при случае собственные коньки откину. Сдуру.
Ежели полезу выяснять то, чего выяснять «не следовает».
А ведь контуры ареала обитания кровавого злодея постепенно становятся реально осязаемыми. С подачи двух источников – моей горячо любимой мамочки и Дианы-кудесницы. Ведь обе, не сговариваясь, указали на мою бабулю, которая должна что-то там помнить о загадочном Татарине. И если мать выступает вслепую, в роли незаинтересованного источника, то Диана более чем информирована! И даже знает, чем может окончиться мое нездоровое любопытство в этом направлении.
Впрочем, здесь мои сокровенные желания некоторым образом идеально совпадают с предупреждениями Принцессы и желаниями неведомых мне партнеров. Тех, кто любит ткать загадочные цепи. На тот свет я пока не собираюсь. «Сам не хочу», – как сказал бы товарищ Саахов из «Кавказской пленницы».
И торопиться, пожалуй, не буду!
А значит, нужно сворачивать поиски группового убийцы, как рекомендовано старшими товарищами. Нет оснований у меня сомневаться в этих зловещих прогнозах. Точнее – основания-то есть, но в данном конкретном случае необходимо плясать от худшего. Сказала милая женщина, что убьют, значит… лучше не экспериментировать.
Или… а что, если Диана просто отпугнуть меня хочет? От чего-то мне пока неведомого? И заманчиво запретного. М-да, любопытно.
Чертовщина, одним словом, какая-то…
Надо на время отпустить ситуацию и дождаться, пока в голове вся эта муть сама собой не уляжется.
Погрузившись в эти тревожные рассуждения и пиная ногами редкие куски ноздреватого снега, я неспешно удалялся от школы – брел по пустырю на месте бывшего Одесского оврага в сторону небезызвестного Дворца пионеров.
Низкое зимнее солнышко, несмотря на соответствующее время года, уверенно плющило снежные ошметки на не заасфальтированных пятачках земли, где странным образом жизнерадостно начинала проглядывать прошлогодняя травка, даже без намека на сезонное вымерзание. А ведь на дворе январь, однако. Суровый зимний месяц сичень. И никто здесь никого не сечет! Обожаю этот невообразимый климат. Кто вообще сказал, что в Крыму мерзкие и промозглые зимы? Вон глядите – даже трава кругом зеленеет. Зимой! Не слабо?
Эх, красота!
Под впечатлением сиюминутной погодной эйфории я с особым азартом пнул кусок льдины так, что снежная шрапнель, преодолев метров пятнадцать дистанции, обильно окропила штанину пожилого гражданина, важно дефилирующего впереди.
Упс…
Не став дожидаться, пока потерпевший недоуменно обернется, благо делал он это так же важно, как и шел, я в два прыжка преодолел короткое расстояние до ближайших кустов и скрылся из поля зрения всех желающих надрать мне уши. На мое счастье их было немного. Гражданин наконец закончил разворот своего монументального корпуса и стал пристально рассматривать предательски подрагивающие голые прутья кустов, за которыми я пытался превратиться в один из многочисленных древовидных отростков.
Солидный такой дядька, внушительный, я бы сказал. Олицетворение укоризны, совесть мироздания. На мое счастье – с не очень хорошим зрением, судя по массивным черным очкам с дорогими, темнеющими на солнце стеклами-хамелеонами.
По-любому не увидит.
– А ну, выходи оттуда, бездельник!
Еще раз – упс!
Не увидел, что называется. А почему это, интересно, «бездельник»? Скорее… «хулиган», наверное…
С поникшей физиономией я стал выбираться из кустарника.
