– Все дети как дети – в школе учатся, а ты бездельничаешь!
О! Спасибо за разъяснение, а то я тут в непонятках весь. Теперь все предельно ясно.
– …И хулиганишь еще!
Да понял я, понял. Зачем же констатировать очевидное?
Я стоял перед этим человеком-памятником, потупив очи, и терпеливо ждал, когда он меня разделает под орех, высушит мою скорбную тушку, да и отвяжется наконец. Чай, не на хищении же социалистической собственности здесь меня застукали? В особо крупных размерах. Так, мелкая шкода всего. Максимум – общественное порицание…
– И кто вот вырастет из такого бездельника, как ты? Лодырь? Бандит? Может быть, предатель Родины?
Больной, что ли?
Какой такой предатель? Чего дурь-то языком молоть! Несовершеннолетнему…
При ближайшем рассмотрении гражданин оставлял впечатление не просто пожилого, а очень сильно старого человека. Глубокие морщины на лице, отвислая кожа, нездоровый цвет лица. Хотя стать и осанка выдавали в нем крепкого мужика, надо полагать – недюжинной когда-то силы.
– Чего молчишь, глаза прячешь? Стыдно?
Да слов нет как…
Отстанет он когда-нибудь от ребенка?
– Отвечай!
Блин, что за зануду я подстрелил!
Пришлось еще раз сокрушенно вздохнуть и еще ниже опустить голову, не забывая при этом исподтишка поглядывать на своего мучителя:
– Стыдно… дедушка.
Дядька чуть не подпрыгнул на месте от возмущения:
– Чего? Какой я тебе дедушка? Упаси меня черт… от такого внука!
Сатанист какой-то.
Я недоуменно пожал плечами и ответил нагло:
– Так я ведь не знаю, как вас звать-то. А по возрасту… дедушка и дедушка.
Вот оно мне надо?
Сам же себе отдаю отчет, что неосознанно вредничаю. Осуществляю на автомате, так сказать, легкий троллинг клиента, драконя занудного дядьку в лучших его мироощущениях. Ну вот зачем? Зачем дергать за усы незнакомого зверя, смутно напоминающего тигра?
Тем временем «незнакомый зверь» беспомощно булькал горлом и яростно вращал глазами, болезненно переживая мое очередное правонарушение. Я бы назвал этот залет с моей стороны «преступной фамильярностью».
И порицания… м-да… уже будет маловато.
Нависнув грозовой тучей и вцепившись в мое плечо, гражданин готовился выдать на мой токоприемник очередную порцию молний с громами. Неожиданно я заметил, что дядька еще и косой до кучи – слишком несимметрично под темными стеклами метались из стороны в сторону выпученные в бешенстве глазищи. Левый зрачок уставился точнехонько на меня пистолетом, а правый нарезал хаотические спирали. Цирк!
Я не удержался и прыснул. Как раз по этому самому маловеселому поводу. Хотя еще раз повторяю, дети, смеяться над людскими пороками некрасиво. Для тех, кто верующий, – вообще грех!
Кстати, на косого дядьку от моего грехопадения напал самый настоящий столбняк. Не понравились ему чем-то эти жизнерадостные похрюкивания со стороны хулиганствующего бездельника. Или бездельничающего хулигана, я уже на все согласен. Какой же все-таки впечатлительный гражданин угодил под мой снеголедяной заряд! Не пришлось бы «скорую» вызывать.
– Меня… зовут… Сергей… Михайлович… – сцепив зубы, ледяным тоном медленно произнес мужик. – И мне… чрезвычайно интересно… было бы знать…
Он перевел дух, пытаясь совладать со своим негодованием, наклонился надо мной еще ниже и зловеще закончил:
– …Какая фамилия у тебя… маль… чик!
Ой, боюсь, боюсь.
Хотя этот искрящийся самовар действительно выглядит жутковато. Явно какой-то руководящий работник, привыкший давить на своих несчастных подчиненных раздутым авторитетом. Чего доколупался-то до школьника младших классов?
Я дернул плечом. Крепко держит… Сергей… доброго тебе здоровья… Михайлович!
Фамилию тебе! Чтобы ты ее по всем тебе знакомым углам просклонял?
А углов, чувствую, знаешь ты немало…
– Гагарин моя фамилия, – буркнул я раздраженно – мол, попробуй посклоняй такую фамилию в негативном ракурсе, рискни. – Дневник показать?
Хватка на плече слегка дрогнула.
– А-а-а?.. – вопросительно промычало сверху.
– Нет, не родственник, – выразительно еще раз повел я плечом и нежданно оказался на свободе. – И даже не однофамилец… к сожалению.
– Как это?
Ну и тормоз.
Дядька явно из разряда «не шути со мной, голуба». Точнее, «не до шуток нам, когда страна в опасности». А ведь по возрасту он… точно!
– А вы ведь ветеран войны, Сергей Михайлович? – осенило меня. – Вы ведь воевали… в Отечественную?
– При чем здесь…
Гражданин слегка опешил.
Так, самую малость. И зачем-то спрятал руку, которой меня держал, себе за спину. Непроизвольно.
– Вы-то мне и нужны, Сергей Михайлович, – слегка усилил я напор. – Меня же и с уроков отпустили за тем, чтобы я с ветеранами встретился!
– С уроков? – нахмурился дядька. – С уроков – это нехорошо.
Скала! Утес гранитный. Алькатрас на выгуле.
А ведь мне его сам Бог послал!
Судя по одежде – этот ветеран явно при деле. В смысле – не костями доминошными гремит по паркам, а где-то и кем-то руководит. Вдумчиво и занудно, как меня сейчас пытает. К тому же субъект явно партийный: из-под плаща на лацкане пиджака виднеется соответствующий значок-фрачник с профилем лобастого основоположника. Да и характерец… явно не от слесаря-судоремонтника. Типичный «ответственный товарищ».
– Сергей Михайлович! – загорелся я. – Примите мои самые искренние извинения за то, что я снегом… вас. Случайно это, не со зла. И не могли бы вы уделить мне толику вашего драгоценного времени для экспресс-беседы? В плане патриотического воспитания… кхм… школьного элемента? Скажем… вот тут – на «Яме» то есть… во флигеле игротеки, в актовом зале. Здесь совсем близко. Как раз вон там… за кустарником.
Тем самым, надо сказать, кустарником, что меня и выдал предательски.
Дядька усмехнулся.
– Для беседы, говоришь?
Поправил мне воротник пальто, который, между прочим, сам и помял, хватая ребенка почем зря ни за́ что ни про́ что!
– Ага! Про войну, про партизан, про… немецко-фашистских захватчиков. Очень надо! Всему нашему… подрастающему поколению!
– А ты из какой школы, гм… мальчик Гагарин? Не Юра… надеюсь?
– Не-а. Не Юра. Витя. А вон моя школа, – махнул я за спину. – Тридцать девятая. Элитная.
Ой, я дура-ак!
– Чего-чего? Элитная? Ты чего мелешь… гм… Гагарин? Какая такая элитная школа в Советской стране? Тебя кто такому учит? Классная руководительница? Как ее фамилия?
