Семья все же поймала воздушный шарик, и все теперь дружно пытались успокоить безутешную девчулю. Девчуля оглушительно рыдала, так что было слышно даже нам в салоне при закрытых дверях. А еще она зачем-то тыкала пальчиком в наш радиатор.
– А что вы скажете, Виктор Анатольевич, на то, что чисто теоретически существует шанс избежать развала страны в девяносто первом году? – Диана наконец-то повернула голову и внимательно посмотрела мне в лицо. – И шанс этот может оказаться в ваших руках.
Я опешил.
– В моих? А я тут вообще при чем?
– Ни при чем. Пока…
– Пока?
Что за бред? Что она тут исполняет?
– Невероятно звучит? – Диана усмехнулась. – А то, что я организовала ваш провал в детство, – это что, в порядке вещей? Это вы считаете вероятным?
– Кстати, о птичках, – экстренно собирал я мысли в кучу, – коли пошел такой вот разговор, не хотите ли меня просветить уже – как вообще все это возможно? Что значит «организовала ваш провал в детство»?
– Не знаю, – легкомысленно отмахнулась Диана, – я вообще не представляю механизма этих явлений. Мне достаточно лишь сформулировать в голове идею, конкретную цель, и я уже знаю, что в одном из перерождений нужно угнать автомобиль «москвич» желтого цвета, фургон, самой надеть зеленый комбез и в нужном месте боднуть радиатором нужного первоклашку. И он окажется именно тем человеком, на которого я положила глаз в две тысячи пятнадцатом году.
У меня отвалилась челюсть:
– Так просто?
– Ну да. Представь, что ты, скажем, футболист, и тебе нужно пробить штрафной удар. Перед тобой – мяч и ворота. Разве думаешь ты, с какой ноги начнешь бег, сколько шагов до мяча и сколько травинок пригнутся под твоими подошвами?
– Вообще-то… если откинуть травинки, все остальное некоторые профессионалы просчитывают – и толчковую ногу, и количество шагов…
– А некоторые даже и не задумываются, – легко перебила меня Диана, – такие, как я, например. Просто бьют по мячу, целясь в девятку. Если хороший игрок – попадешь куда нужно, если плохой – в лучшем случае штанга или перекладина. Так вот я – очень хороший игрок!
– Кто бы сомневался… А что значит выражение «в одном из перерождений»?
Диана поджала губы и слегка покачала головой:
– Нельзя мне тебе все рассказывать. Это я тоже отчетливо чувствую.
– Но как? Как вы это можете чувствовать?
– Не знаю…
Мне захотелось дать ей по затылку. Можно и доской-дюймовкой…
– Послушайте, Диана Сергеевна. Вы только что сватали меня на прогрессорскую деятельность – на «святую миссию» сохранения в целости и сохранности Советского нашего всеми любимого Союза! И вы говорите мне «не знаю»?
– Да, говорю. Потому что я действительно не знаю, откуда это все берется.
– Но… как после этого прикажете мне вообще вас всерьез воспринимать?
Диана просто пожала плечами.
Как девчонка! Как та самая рева-корова с шариками на Приморском.
Только вот… другого уровня. Уровня «Бог»!
По лобовому стеклу машины гулко сыпануло снежной крупой. «Заряд с моря прилетел», – машинально отметил я. Погода начинала постепенно портиться, налетели какие-то косматые тучки темно-серого цвета, ветер погнал по бульвару редкие мокрые листья платана.
– А ты Полинку помнишь? – вдруг спросила меня Диана. – Ту самую смешную девчонку, внутри которой пряталась бабушка в сто лет?
– Еще бы я ее забыл, – проворчал я.
Целая эпопея была прошлым летом с этой Полинкой.
Диана почему-то улыбнулась, будто вспомнила что-то приятное для себя:
– Ведь она проживала свое третье перерождение, не так ли?
– Ну, так.
– И умела прыгать в реальности на двое суток назад, она должна была тебе это рассказать.
– Ага. Рассказала. Прыгать-то она, конечно, умела. Только через свое собственное самоубийство, – напомнил я мрачно. – Темпоральный суицид. Именно так она и ушла… из моей версии бытия.
– «Версия бытия»! Умеешь ты красиво формулировать, – усмехнулась Диана. – Никак замполитом был в прошлой жизни?
– А то вы не знаете?
– Знаю. Конечно, знаю. А вот ты, замполит, можешь предположить, какое свойство приобретет твоя подружка Полина при четвертом перерождении? Или при пятом, при десятом?
Ах, вот оно в чем дело!
Значит, так все это работает: прожил очередную жизнь – получил бонус, прожил вторую – новый «скилл», третью – еще одна «абилка» до кучи, и так далее, до бесконечности!
– Бог с ней, с Полинкой. – Я развернулся всем корпусом и уставился на Диану. – Тут, сдается мне, дела поинтереснее! А у вас сколько таких перерождений, девушка? Не поделитесь секретом?
Женщина рассмеялась легко и беззаботно. Только что ведь букой сидела, губки покусывала, теперь ржет, как лошадь английская…
– Не поделюсь, Витя. Честное слово, не могу.
– Мне послышалось? Про «честное слово»?
Вновь смеется.
– Одно скажу, – успокаиваясь, сделала она мне одолжение, – в числе прочего я научилась самостоятельно управлять собственными перерождениями. Без привязки к конечной и стартовой точкам процесса. И «москвич» мне теперь не нужен в качестве катализатора. Давно уже. А вариантная цепочка моих появлений в этой реальности может корректно вписываться в твой одиночный жизненный цикл. В смысле – ты меня помнишь, а окружающие как будто и не видели. Коротенькое мини-перерождение в рамках твоего персонального течения времени.
Я слегка потряс головой.
– Это… как с Агриппиной? Там, в классе. И газету вы подменили?
– Ну, вот видишь, все ты понимаешь в целом правильно. Только не газету я подменила, а реальность, в которой некий корреспондент написал кое-что лишнее в своем очерке про убийство на улице Эстонской. Его нужные товарищи просто поправили, чтобы не заблуждался. А детали… не нужны тебе детали.
– Почему? – уцепился я, хотя что-то такое смутно стал осознавать. – Почему вас так беспокоит, что мне станут известны детали? И почему вы, принцесса Диана, желаете поставить именно на меня? На темную и необъезженную лошадку? Вы! Почти всесильное создание. Вы сами почему не сделаете того, чего хотите добиться от меня в конечном итоге?
И тут беседа прервалась.
Мне даже на миг показалось, что Диана выскальзывает, как я выразился, из моего варианта бытия, чтобы продемонстрировать свое могущество во времени, но… она просто замолчала. И замкнулась.
Ответ был где-то рядом.
Он рвался наружу, он вопил о своей грандиозности и простоте. И он сам себя отрицал. Вся суть была в этом парадоксе – нельзя было Диане отвечать на мой вопрос! Исчезла бы основная суть, главное содержание, из-за которого она, человеко-Бог, вообще связалась со мной.
