Меня другое сейчас очень сильно заботило.
Может быть, я ошибаюсь насчет Полищука?
Ведь все, что я надумал по дороге сюда, основывается лишь на косвенных предположениях и догадках странного мальчика, таскающего в своей голове взрослые и недоверчивые ко всему мозги из двадцать первого века. А также на одном-единственном факте откровенного вранья со стороны некоего партийного бонзы. Все остальное – лишь мои «надстройки» на одиноко стоящем «базисе».
Может быть, дед Полищук – вовсе и не убийца Шайтан? Просто вредный старик.
Ведь могу же я заблуждаться? Ведь даже боги… ошибаются.
Скромненько так получилось.
Все же «боги» – это, к счастью, не ко мне.
– Ну что, брат Гагарин? Прибыли? – Сияя по одному ему известному поводу, Полищук даже дружески похлопал меня по плечу. – Давай показывай. Вводи меня, что называется, в курс дела.
– А где Ирина? – спросил я по инерции. – Вы сказали, что она раньше сюда выехала.
– Может, и здесь уже, – включил дурака дед. – Нас где-нибудь поджидает. А может, и задержалась. Ты это… шагай давай. Место мне покажи, где у вас встреча назначена с фарцовщиком этим.
– Сейчас, огляжусь…
Миниатюрная церковь на верхушке скалы очень неплохо сохранилась.
Только сильно бросались в глаза следы недавнего пожара. Чьих рук дело, так и не установили. После того как году так в шестидесятом, кажется, закрыли тут кабак по капризу Хруща, строение перешло в ведение санатория, того, что у самого моря виднеется внизу. Сбросили обузу с глаз долой. А кому нужно этакое хлопотное хозяйство на отшибе в горах? Куда даже автобусы толком и не ходят. Иными словами, церквушка стала «брошенкой», бесхозным пристанищем кого ни попадя. Вот и палили здесь дикие туристы костры прямо внутри помещений на полу, пока очередным пожаром не добили тут все окончательно.
А на рубеже прошедших веков, в царское время форосский храм Воскресения Христова был ни много ни мало визитной карточкой всего Крыма! Задолго до Ласточкина гнезда, между прочим. Уж больно живописное место выбрали церковные зодчие, выполняя на верхушке Красной скалы заказ местного купца-мецената.
Сейчас же мы наблюдали унылое зрелище: обезглавленные купола и закопченные стены. И миниатюрная площадка под храмом на скальной макушке, открытая всем ветрам и с трех сторон обрывающаяся в пропасть. Грань, обращенная к морю, даже и не ограждена толком. Лишь жалкие следы старинной балюстрады, напрочь разбитой и очень низкой, на мой вкус. Не люблю я этот высотный экшен на ровном месте. Справа и слева от ограждения архитектор зачем-то разместил лестничные марши, ведущие… в никуда. В ад. В пасть каменных клыков на стометровой глубине.
Ну… если быть до конца точным, то за последними ступеньками обеих лестниц все же не совсем пропасть – не сразу, имеется в виду. Есть еще жалкая, словно последняя надежда, узенькая каменная тропинка-карниз, зачем-то соединяющая обе лестницы под стенкой южного среза. Кривая и разбитая в щебень горная дорожка, не превышающая метра в самой своей широкой части. Зачем она – я никогда понять не мог. В позднее время, когда храм восстановят, лестничные марши в нижней их части закроют коваными решетками под замками на всякий случай. Мало ли дураков на свете? А сейчас… ходи – не хочу.
Я и правда не хочу особо туда, но… надо.
Дело в том, что по центру этой тропки в каменной булыжной стене есть небольшая ниша с мозаикой (архитектор все-таки большой затейник). Типа пещерный скит. И по нашей выдуманной легенде встреча с обладателем немецких архивов должна была произойти именно там.
Почему?
Да очень просто.
К этой каменной тропе, как говорилось, ведут две лестницы – с востока и с запада. Длиной эта жуткая полка всего каких-то три десятка метров, и вся эта архитектурная задумка находится в зоне полного визуального контроля. Я бы сказал еще – почти тактильного, рукой подать. Заблокировать это место можно элементарно просто: достаточно перекрыть лестничные марши. Все! Свободной остается только тропа – тридцать метров трудного счастья: с одной стороны пропасть, с другой – стенка. По всем параметрам – идеальная ловушка.
Нашей с Ириной задачей было выманить преступника именно на это тропку. Зайти туда по одной лестнице, дождаться появления на полке объекта и покинуть опасную зону по другой лестнице.
Все просто… если только объект сам не будет меня тащить в эту мышеловку!
А подстраховочная группа во главе с Сан-Санычем появится в этих местах лишь с приходом темноты, часа через два.
Вот такой интересный расклад получается!
– Ну что, огляделся? – нетерпеливо поинтересовался «объект», поеживаясь от холодного ветра, дующего снизу, от моря. – Куда идти-то? В эти руины?
– Нет. Там тропка есть за храмом со стороны моря. Под стенкой. Туда он и спустится завтра утром…
– И бумаги туда принесет?
– Не совсем, – ответил я загадочно.
Не все, ой не все мне пока понятно с этим дедушкой Шайтаном!
Как минимум, Шайтан ли он вообще?
– Ты, братишка, не тянул бы со временем. Стемнеет уже скоро, да и холодно тут. Чего задумался?
«Братишка». Что за фамильярности от старого сурового партизана?
Братики-акробатики. А ведь… что-то в этом есть.
Очень похоже на… на подсказку!
Так-так-так… мм… получается прямо ремейк «Бриллиантовой руки» в полевых условиях: «– Наверно, мне бы надо… – Не надо! – А что, если… – Не стоит! – Тогда, может быть, нужно… – Не нужно!»
Есть!
Осенило.
«– Разрешите хотя бы… – А вот это попробуйте!»
А и попробую!
По крайней мере, теперь я точно знаю, как вывести этого мутного типа на чистую воду. Подстава в подставе…
– Сергей Михайлович, – начал я плести свои кружева, – тут посторонние, бабка какая-то с парнем, смотрите. Давайте зайдем внутрь. И ветра там меньше, да и рассказать мне вам кое-что надо… про нашего фарцовщика.
– А… ну и давай, давай зайдем, – обрадовался Полищук моему «размораживанию». – Тьфу ты, грязи тут сколько. Гляди, и жрут здесь, и… гадят! Свиньи. Давай, Гагарин, сюда к окну. Чище здесь вроде бы.
Я подошел в первый правый придел, подпрыгнув, выглянул в высокий оконный проем, потом, оглядевшись, отметил на всякий случай возможность прохода через боковую арку в помещение, где раньше был алтарь, и продолжил:
– На Ирину через ее связи в научных кругах вышел один тип, назвавшийся Петром.
– А что за связи у Ирины Александровны в этих самых кругах? – перебил меня Полищук, подозрительно щурясь. – Фарцовка? Торговля антиквариатом?
– Черт его знает, – легкомысленно отмахнулся я. – С Херсонесом что-то связано. С тем периодом, когда там польские археологи работали в прошлом году. Может, и фарцовка.
