— Где «Фолтлесс»?
— Мы его не видели, — солгал радист Саммерса.
— Если появится, немедленно сообщите в Гриноке, Глазго и Ливерпуль!
— Обещаю, это будет сделано без промедления, — ответил радист «Фолтлесса».
— Возвращаемся в Ливерпуль! — отдали приказ командиры катеров.
Машины и водолазы «Фолтлесса» уже приступили к работе.
Через восемь дней адмирал английского флота в Ирландском море получил телеграмму следующего содержания:
Мы подняли на поверхность три сундука. Вес содержимого: 750 фунтов. Остается еще четыре с половиной тонны желтяков для ВМС. Мы не столь прожорливы.
Перевожу пятьдесят фунтов на Ваш счет в банке в оплату аренды Вашей радиостанции на Малле.
Капитан «Фолтлесса» Тед Саммерс.
Отважный моряк опередил военно-морские силы Англии, медлительность которых не является секретом ни для кого.
Глоток рома
Можно смело заявить, что «Мери Галл», несмотря на свое красивое имя (оно переводится, как «Веселая чайка»), было судном, притягивающим несчастья.
Баркис, капитан и одновременно владелец судна, совершил ряд рейсов за копрой на южные острова, но в последнее время этот груз перестал давать ему достаточно сносную прибыль. Тогда он отправился на Сейшельские острова, где в изобилии добывают панцири черепах. Он загрузил ими судно, но когда появился на рынке в Перте, то оказалось, что панцири были настолько плохого качества, что за них нельзя было выручить даже стоимость выеденного яйца.
Баркис не смог расплатиться с командой и уже готовился к тому, чтобы отдать все, до последней копейки, когда познакомился с Петером Хольмом, человеком весьма богатым, но и очень скупым.
— Я одолжу вам деньги, чтобы вы превратили ваше корыто в шикарного охотника на тюленей, но сейчас цены резко повысились, и мне придется стать вашим компаньоном с равными правами. Чтобы экономить, где только возможно, я стану главным помощником капитана, так как я долго работал рулевым в южных морях.
— Насколько выгодна сейчас охота на тюленей? — спросил несколько недоверчиво Баркис.
— На обычных тюленей — не очень, но встречаются тюлени кинг-сайл с весьма ценным мехом, — ответил компаньон. — Кроме того, я большой знаток охоты на тюленей.
Короче говоря, соглашение было заключено.
Превращение «Мери Галл» в судно для охоты на тюленей потребовало таких расходов, что Петер Хольм был вынужден набрать команду из «desperados»
[37], которые обходились гораздо дешевле.
Так или иначе, но судно вышло в море, и его мореходные качества оказались достаточно сносными. Петер Хольм был прекрасным рулевым; несмотря на крайнюю скупость, он доставил на судно ящик с ромом и время от времени выдавал глоток великолепного напитка Баркису.
Когда Хольм порядком перебирал спиртного, он, человек довольно сдержанный, становился болтливым. Однажды, будучи под хмельком, он рассказал Баркису, что много лет назад открыл в Квинсленде месторождение алмазов небольших размеров, но с высоким содержанием алмазов.
— Я создал там состояние из необработанных алмазов, что вместе с тем, что мне принесла охота на тюленей, превратило меня в одного из самых богатых людей в Лондоне! — сказал он.
— Надеюсь, что вы хорошо спрятали свои алмазы, — сказал Баркис.
— Еще бы… Но вы напрасно надеетесь разузнать от меня подробности, старая вы лиса! — ухмыльнулся Хольм.
«Мери Галл» пересекла знаменитую сороковую широту; ей часто попадались острова, но тюленей на них не было, только кашалоты кувыркались в ледяных водах.
Наконец из тумана появился мрачный и опасный остров Буве
[38]. Воды вокруг него были усеяны льдинами, предвестниками больших айсбергов.
Бедная «Мери Галл» не была предназначена для плаваний в полярных морях, а Петер Хольм оказался настолько скупым при закупке продовольствия, что на борту моряки скоро стали жить впроголодь. В конце концов матросы взбунтовались и захватили жалкие запасы оставшихся консервов. Петер Хольм попытался усмирить бунтовщиков, но один из головорезов выбросил его за борт. Попытавшийся вмешаться Баркис получил сильнейший удар по голове и упал без сознания.
Несколько дней он находился между жизнью и смертью; когда он очнулся, он больше походил на вернувшегося с того света, чем на обычного человека. Он выполз на палубу и увидел, что все шлюпки исчезли; бунтовщики использовали их, чтобы покинуть судно.
Осмотр камбуза и каморки с продовольствием показал, что все запасы съестного исчезли. Разумеется, иной результат оказался бы весьма странным, и Баркис только печально пожал плечами.
Стоял жуткий холод, а бедняга Баркис кашлял и отхаркивался кровью. Он знал, что ему не на что надеяться, и только редкие глотки спиртного облегчали его страдания. Получалось, что выручить его мог бы ром.
Ром! Вспомнив про ром, он поспешно бросился в каюту Хольма и принялся искать ящик с бутылками. Увы, все они оказались пустыми.
Он уже собирался покинуть каюту, когда увидел бутылку, валявшуюся в углу. Он с надеждой наклонился за ней. Ах, если бы в бутылке остался хотя бы глоток питья, способного согреть больное горло, только один глоток…
Он схватил бутылку, полный надежды. Она оказалась необычно тяжелой, возможно, почти полной…
Бутылка действительно оказалась почти полной, но в ней находилось не спиртное, а небольшие бурые камешки, хорошо известные Баркису — легендарные необработанные алмазы, сокровище погибшего Петера Хольма.
История ужасной иронии судьбы могла бы на этом закончиться. Но Господь пожалел человека, которому ни удача, ни счастье ни разу не улыбнулись за все время его трудной жизни.
Когда Баркис вернулся на палубу, он увидел дым. Это оказался французский фрегат «Помпез», занимавшийся научными исследованиями в антарктических водах. Таким образом фантастически богатый Баркис через несколько месяцев оказался в Лондоне.
Месть королей-магов
Капитан Ботт надеялся встретить новый год в Брисбене… Увы, в новогодний праздничный день его старый бриг «Бель Пелажи» все еще стоял в Сан-Кристобале, на крайнем юге Соломоновых островов, меланхолично приткнувшись к деревянному портовому причалу.
Начиная с десятой параллели южной широты новогодние праздники считаются моряками самым мрачным периодом. В это время постоянно случаются короткие, но весьма свирепые штормы, а команду то и дело валит с ног загадочная лихорадка.
«Бель Пелажи» отважно боролась с сильным холодным ветром, так называемым «southerly buster», но в схватке потеряла фок-мачту, несколько парусов и рулевого из местных канаков.
