Штуфф вздохнул и принялся покорно посасывать свою трубку с отвратительным запахом.
— Еще бы! Тому, кто, как я, избежал скользящего узла на шее, что угодно покажется замечательным! — изрек он мысль, достойную античного философа.
— Как ты, Штуфф? Тебе стоило сказать: как мы все, — заметил юноша, тоже давно жадно поглядывавший на загадочные свертки.
Десяток собравшихся возле костра оборванцев входили в число двадцати двух заключенных, спасшихся от виселицы, ожидавшей их в Лимерике.
После страшного пожара, превратившего в груду развалин большую часть тюрьмы, вырвавшиеся на волю беглецы направились на запад, к морю. Их бросились преследовать солдаты Его Величества под предводительством капитана Пиви. Восемь беглецов были застрелены, еще четверо пропали в болотах или утонули, перебираясь вплавь через Шаннон. Но ни один мятежник не попал живым в лапы кровавой власти.
— Нам помог сам Бог! — сказал отец Кокс.
— И зеленый призрак! — добавил кто-то.
Отец Кокс улыбнулся, но промолчал. На третий день их скитаний в диких местах он появился, сгибаясь под доброй сотней фунтов груза; он принес ружья Шнейдера, охотничью дробь, остроконечные пули, бисквиты и многое другое из самого необходимого.
— Наверняка все это дал вам зеленый призрак! — в восторге дружно воскликнули Дэн и Пат Тавиши.
— Ладно, друзья, перестаньте давать это смешное прозвище одному верному другу бедных гонимых властью ирландцев! — остановил их отец Кокс.
Но старый Штуфф не согласился со священником.
— Я точно знаю, что это призрак, — проворчал он. — Призрак, доброжелательно настроенный по отношению к нам, но тем не менее настоящий призрак. Потому что, будь он существом из плоти и крови, этот мерзавец Вэйн давно отправил бы его на виселицу. Кто другой осмелился бы разбить голову палачам и нарисовать зеленый крест у них на лбу? Кто использовал зеленый огонь, чтобы поджечь дома наших палачей? Кто посылал загадочные корабли с зелеными парусами в заливы Галвей и Донегал, чтобы забрать беглецов и доставить их в безопасное место в стране, где они могут без опаски придерживаться своей религии? Только призрак, я убежден в этом. А призрак зеленый, потому что зеленый цвет — это цвет вечной католической Ирландии, зеленого Эрина
[7].
— Правильно! Правильно! — хором закричали братья Тавиш. — Кто мажет зеленой краской мерзкие статуи кровавого Кромвеля? Кто рисует зеленые кресты на домах этих отвратительных англичан, крадущих у нас еду и сжигающих наши фермы? Только зеленый призрак!
— Я служу Богу, следовательно, миру! — задумчиво произнес отец Кокс голосом, дрогнувшим от волнения. — Но тот, кто владеет мечом, от меча и погибнет. В настоящее время эти божественные слова вполне могут быть применены к нашим бесчеловечным преследователям…
Каждый беглец получил свою долю съестного, и, когда от еды остались только кости, утолившие голод изгнанники закурили трубки с плохо пахнущим табаком.
— Куда мы направимся завтра? — спросил фермер О’Брайен, зять старого Штуффа.
— Мы пересечем область болот и выйдем к холмам Энни. Таким образом, мы преодолеем значительную часть пути к заливу Галвей, куда за нами придет судно.
— Холмы Энни! Пожалуй, в тех местах у нас могут возникнуть проблемы с красными мундирами! — с сомнением произнес О’Брайен.
— Возможно! — пожал плечами священник. — Но гарнизон Лимерика в последнее время сильно сократился из-за волнений в провинции Ольстер. Если англичане отправят туда подкрепления, мы сможем пройти область холмов, не встретившись с серьезной опасностью. Кстати, в эти края бежали многие мятежники. Я надеюсь, что Бог нам поможет.
— А заодно и зеленый призрак! — упрямо добавил Штуфф.
— Ладно, пусть будет и зеленый призрак, — согласился отец Кокс с улыбкой. — А теперь помолимся за спасение душ наших мужественных соотечественников, погибших в последнее время за свою родину и свою веру.
Все разом встали, и отец Кокс торжественно произнес:
— Штуфф! — Говори и молись!
Старик начал говорить медленно и серьезно:
— Я был изгнан из своего дома и со своей земли, и все, что я заработал многолетним трудом, было у меня отобрано. Моя жена и двое моих детей умерли от голода. Мой старший сын Деррик был убит солдатами. Мой второй сын Патрик был повешен в Дублине за свою любовь к свободе. Моя дочь Брижит скончалась в сумасшедшем доме из-за бесчеловечного обращения с ней англичан. Мой зять О’Брайен и я были осуждены на смерть за то, что вырвали из рук людей, сбитых с толку провокаторами, французского католического священника. При этом нам пришлось побить одного полицейского, которому, впрочем, мы не нанесли ран. Я прошу вас, Господи, даровать вечный покой нашим дорогим усопшим.
— Теперь ваша очередь, Даниэль и Патрик Тавиши, — приказал отец Кокс.
— Пьяный полицейский из отряда по подавлению беспорядков ударил нашего деда рукояткой револьвера без малейшего повода с его стороны, когда он мирно молился возле церкви Шаннона. На следующий день этого полицейского нашли мертвым с зеленым крестом на лбу. Судья Вэйн заковал нас в кандалы, обвинив в убийстве, хотя у него не было никаких доказательств, и приговорил к виселице. Господи, пусть наши усопшие покоятся в мире!
Один за другим все присутствующие говорили о несправедливостях, перенесенных ими, и молились за своих усопших родственников.
— А теперь погасите костер и свои трубки. Настало время для отдыха. Завтра у нас будет тяжелый день, потому что мы не можем долго оставаться в этом краю изобилия, — заявил отец Кокс, благословляя своих несчастных спутников широким жестом.
Они приготовили постели из сухих папоротников и сосновых веток. Вскоре сон позволил забыться несчастным беглецам.
Бодрствовал один отец Кокс. По всей Ирландии разошлись легенды об этом гиганте в шерстяном плаще. Так, о нем рассказывали, что он мог неделями обходиться без еды и питья, что он легко переплывал Шаннон, держа на спине двух людей без сознания, что он мог ударом кулака вышибить толстую дубовую дверь и так далее. Кроме того, ходили слухи, что зеленый призрак был чем-то вроде ангела, которому Бог поручил помогать отцу Коксу.
Когда он неподвижно сидел в сгустившихся сумерках, он походил на скалу, на которую не способны повлиять ни ветер, ни дождь. Но на его лице лежала печать сильных переживаний. Его взгляд, полный сочувствия, скользил по лицам спящих.
— Не мне суждено, Всевышний, вникать в предписанное вами. Только вам известно будущее. Кто из этих несчастных сможет достичь гор Энни? Кто из них увидит залив Галвей? Сможем ли мы подняться на спасительный корабль? Как бы там не было, пусть исполнится воля ваша, Господи…
Внезапно он выпрямился, вглядываясь в далекий холм, едва различимый за деревьями. На его вершине появился странный зеленый огонек, потом он погас, снова вспыхнул и начал ритмично мигать.
