Однажды вечером я увидел его увлеченно беседующим с другим матросом-фламандцем из нашей команды, что случалось крайне редко.
Вы подумали, что он рассказывал о своих невероятных приключениях?
Ничего подобного. Он с энтузиазмом рассказывал о типе, встреченном им на ярмарке в Генте, который за четверть часа слопал пятьдесят пирожков.
Зажечь все свечи!
О китайских пиратах много говорят. О них рассказывают множество лживых историй и преувеличивают их преступления. Но эти негодяи существуют и продолжают пиратствовать.
Наш старенький «Фульмар» никогда не ожидал встречи с этими мерзавцами в районе голландского островка Пуло-Вен, где за недорого можно загрузиться хорошим углем.
Мы спокойно направлялись в Шанхай, обходя красные рифы и торчащие под водой скалы, причины многих кораблекрушений. Стояла ужасающая жара, а над морскими водами плавал голубоватый туман.
Вдруг мы увидели, как Рапси, помощник капитана, направил свой бинокль в какую-то точку и выругался.
— Это что за макака прет по курсу и не подает опознавательных знаков?
Это была большая китайская джонка с полуспущенным парусом.
— Ему этот парус не нужен, — продолжал ругаться Рапси, — пусть я обернусь лягушкой, если в ее брюхе не спрятан хороший дизельный движок!
Он передал бинокль капитану Арнольду.
— Они убирают брезент, — сказал старик.
Рапси кивнул:
— Видите, что за штуковины они открывают?
— Две скорострельных пушки 28 калибра и пулеметы Хочкинса. Что мы можем им противопоставить, Рапси?
— Три хлопушки «снайдера» и столько же револьверов.
— Маловато… Глядите, они готовят китобойную пушку.
Рапси усмехнулся:
— А кит, это «Фульмар». Они выпустят в нас ракету с гарпуном, снабженным абордажным крюком, и возьмут на буксир. Потом пойдут на абордаж.
— Думаю, нам придется пережить несколько неприятных минут, — задумчиво протянул старик.
— Конечно… И врач ничем не поможет, — сказал Рапси и повернулся к матросу, который стал подавать признаки беспокойства. — Набейте табаком ваши трубки, ребята, это, быть может, будет последний акт покорности, от которого вы не пострадаете.
Над джонкой взвились два белых дымка, и в двухстах морских саженях по курсу судна взметнулись два гейзера.
— Плохие стрелки, — скривился Рапси, — но вскоре они поправят прицел.
Два следующих выстрела последовали с коротким интервалом, а джонка на большой скорости ринулась на нас, словно пытаясь протаранить.
В этот момент сгустившийся от жары туман был довольно плотным, поэтому очертания пиратского судна были размытыми и нечеткими, но это не давало нам возможности броситься в бегство.
Внезапно Рапси и Арнольд вскинули руки к небу — они увидели необычайное зрелище.
Между нами и джонкой проскользнул громадный пароход, словно выскочивший из-под воды.
— Боже! — вскричал помощник капитана. — Это «Тасмания»! Это просто невозможно!
Мы хорошо знали этот грузовой корабль и не могли ошибиться. На борту джонки тоже увидели его и поняли, что захват такого судна был предпочтительней, чем пленение жалкого старика «Фульмара».
В тумане мы увидели, что китайская джонка повернула вправо. На ней заговорили пушки.
— «Тасмания» пропала, — простонал Арнольд.
— Нет! — крикнул Рапси. — Мы что, с ума сошли?
Мы услышали звук сильнейшего удара и зловещий треск.
«Тасмания» внезапно исчезла, а джонка развалилась, словно перезревшая смоква.
Несколько минут перед нашими глазами виднелись только обломки, потом на поверхности показались два или три круглых предмета, которые то поднимались, то опускались на волнах.
— Головы пиратов! — со смехом воскликнул Рапси. — Сейчас я по ним постреляю!
Старые ружья выплюнули свои свинцовые заряды.
— В данный момент «Тасмания», — пробормотал Арнольд, — должна идти милях в трехстах к югу. Рапси, вы что-нибудь понимаете?
— Фата Моргана, — объяснил помощник, — морской мираж, который обманул бандитов и спас нас.
— Спасение, к которому приложили руку Бог и его святые, — заявил Арнольд, человек весьма богобоязненный. — Скажите, Рапси, сколько у нас свечей на борту?
— Наверное, несколько дюжин.
— Зажечь их все… После огня по пиратам огонь на все свечи. Рапси, зажечь все свечи!
Лама и тигр
Шхуна «Фульмар», вышедшая из Рангуна, бросила якорь в небольшом заливе Теннасерим к югу от Тавои. Берег был почти не виден из-за мангровых зарослей, далеко заходящих в море как провозвестники громадного леса Тенари, вероятно, самого густого и самого древнего в мире.
Вечером можно было услышать доносившееся издалека рычание тигров и звонкие призывы пантер, охотящихся парами.
Говорили, что в глубине девственного леса находится монастырь, существующий на протяжении пятисот лет; его обитателей видели очень редко, но относились к ним с большим уважением в связи с их ученостью.
Однажды рано утром, когда солнце только-только поднялось над горизонтом, «Фульмар» окликнул высокий, невероятно худой мужчина, каким-то чудом пробравшийся через мангровые заросли.
На прекрасном английском языке он попросил дежурившего на палубе матроса провести его к капитану.
— Господи, — пробормотал старина Арнольд, узнавший за десятки лет много интересного об Азии, — это же лама высшего класса, к тому же из числе наиболее ученых!
Просьба, с которой лама обратился к капитану, оказалась настолько неожиданной, что ламе пришлось трижды повторить ее.
Речь шла о тигре, которого нужно было погрузить на судно и доставить его в залив Соланг, откуда он мог бы вернуться в лес Лигор.
— Это тигр из Лигора, — объяснил лама. — Сиамские охотники поймали его там и теперь хотят доставить свою добычу в Бангкок, чтобы продать в императорский зоопарк.
Однако по пути тигру удалось сбежать, и он укрылся в лесу Тенари.
Но дело в том, что тигры леса Тенари отличаются от тигров из Лигора, и они никогда не признают беглеца за одного из своих. И они наверняка убили бы этого тигра, не укройся он в нашем монастыре.
Но наши законы не разрешают нам держать животных в неволе. От имени Будды, отца людей и животных, я прошу вас отвезти тигра в его лес.
«Фульмару» и раньше приходилось перевозить диких животных в Сингапур или Кантон, но это обычно были удавы, то есть весьма смирные животные. Поэтому капитан долго колебался.
— Он будет вести себя очень спокойно, — сказал лама. — Ему даже не понадобится клетка. Тем не менее мы сделали клетку из стволов молодых берез. За вашу работу я готов заплатить сто тикалей.
