Вчера вечером, за ужином, этот спор достиг своего апогея. И сегодня на рассвете, перед доставкой завтрака, Гаруда как раз собирался явиться лично и проследить, дабы молочные продукты были употреблены по назначению. Даже если ему придется силой запихивать добро в глотки строптивых охранников. А тут - Индра зовет…
Не требовалось объяснений, чтобы понять: если мы сейчас продолжим путь к Обители Тридцати Трех, то в Вайкунтху Гаруда успеет в лучшем случае к обеду.
Лишившись удовольствия принудительной кормежки.
Особенно при учете полной безнаказанности самого Гаруды - братец Вишну, расчетверившись сознанием между тремя аватарами и самим собой, был практически невменяем, а значит, безопасен.
Выкинуть охрану из имения Лучший из пернатых все же не решался, зато вразумить… Мы всю Землю, понимаешь, на одном крыле - а тут какие-то пакостники!..
- Поворачивай! - решившись, скомандовал я. - Давай, друг мой, не мнись, шевели крылышками!
- В Обитель? - не понял Гаруда. - Эх, дела делами, а дружба дороже!
- Вот именно что дороже! Помнишь, приятель, ты задолжал мне один завтрак? Гони в Вайкунтху, должок возвращать! Заодно и с буянами твоими разберемся.
- Индра! - просиял Лучший из пернатых, закладывая такой вираж, что у меня дух захватило.
- Владыка! Век не забуду! Ох, и позавтракаем… небу жарко станет!
И гигантский орел пошел пластать небесные пути сиддхов крупными ломтями.
Я сидел у него на спине, зарывшись в пух до подбородка, улыбался про себя и думал, что сегодня мне повезло.
Иначе я никогда не смог бы проникнуть в имение братца Вишну, не привлекая к себе внимания.
- Братва! За что кровь проливали?! За сметану их клятую?!
- Ниче! Были кровь с молоком, а пройдусь кулаком - молоко с кровью, пейте на здоровье!
- Сами небось ягнят трескают! С подливкой! С грибочками! С перепелиными сердчишками! С этими… как их…
- Не трави душу! Тело сдохло, одна душа осталась - не трави, говорю!
- Пошли, пустим красного фазана!
- Верно! Назвался Опекуном - опекай! Или мы сами… миром навалимся…
- Сами!
- Братва! Не могу молчать!..
- Эхма! Где наша не пропадала! В раю - краем, в аду - пропадом!..
Поначалу я наблюдал за всем этим столпотворением со стороны. Еще на подлете мне стоило больших трудов уломать Гаруду не соваться сразу в драку, а уменьшиться и обождать за дальними тумбами из гра-нита-слюдянца. На которых чинно восседали изваяния пяти бессмертных аватар братца Вишну: Рыба, Черепаха, Вепрь, Человеколев и Карлик.
За Карликом опять торчала лупоглазая рыбья морда с рогом посередине лба - и так по кругу.
Я надеялся, что в компании статуй любопытный клюв Проглота, даже торча между пятачком Вепря и грандиозным лингамом Карлика, сойдет незамеченным.
Верней, не "даже", а именно поэтому.
Сразу за тумбами-постаментами начиналась решетчатая ограда, о которой упоминал Лучший из пернатых, а в кольце решеток возвышались здания, чей вид мигом напомнил мне "Канон Зодчих".
Земной, где утверждалось: "Частные жилища и строения могут иметь от одного до девяти этажей, в зависимости от общественного положения владельца, но здания с одинаковым числом этажей должны непременно быть одинаковой высоты и без излишеств в украшательстве".
Три строения за оградой были братьями-близнецами: пятиэтажные, хмуро-серые, без малейшего намека не то что на излишества, но и вообще на попытку "украшательства". А посему на храм, пусть даже особенный, походили не более, чем Индра на Упендру.
Скука - единственное, что возникало при взгляде на сей выкидыш зодчества.
Зато снаружи решеток скукой и не пахло. Пахло бунтом и близким побоищем. Полторы дюжины матерых ракшасов вовсю драли глотки, изощряясь в проклятиях и ненависти к святой пище. Косматые морды Щерились частоколом клыков-желтяков, молоты кулачищ гулко лупили в бочонки грудей, а один буян - клювастый и подозрительно смахивающий на Лучшего из пернатых - уже опрокидывал котлы с топленым маслом, озираясь в поисках факела.
Кроме ракшасов, поблизости никого видно не было. Ах да, исключая обеспамятевшего полубожка в фартуке поверх нарядных одеяний - несчастный валялся у ограды, забытый всеми. Как я понял, прочие доблестные слуги Опекуна, доставив пищу, поспешили убраться восвояси.
Чтобы предвидеть будущее, им не надо было родиться ясновидцами.
Я вздохнул, оглядел себя с ног до головы, оценил безобидность облика и двинулся к эпицентру беспорядков.
Мое появление фурора не произвело. Сперва никто вообще не заметил, что на сцене появилось новое действующее лицо. Я просочился поближе к злополучным котлам, втайне морщась от резкого звериного духа и пронзительных воплей, потом взял упавшую с перевернутого блюда булочку, отряхнул грязь и принялся меланхолично жевать.
Ударь я молнией в центр столпотворения - это не произвело бы большего впечатления.
Тишина.
Только сопение и сиплый кашель одного из крикунов.
Проходит минута, другая…
- Ты кто такой? - каркают за спиной. Это Гаруда-двойник. То ли самый сообразительный, то ли просто в зобу дыханье сперло, а потом выбросило наружу вместе с вопросом.
- Охранник, - отвечаю, давясь булочкой и старательно изображая наслаждение.
- Новенький?
- Старенький. Такой старенький, что и помереть успел. А тебе что, ворона?
Наглость производит впечатление. Вместо того, чтобы вцепиться в меня со всех когтей, клювастый ухмыляется почти добродушно и косится на толпу смешливым глазом.
- Я - ворона? - хрипло смеется он. - Я, значит, ворона, а этот булкоед, значит, честный ракшас?
- Ракшас, - подтверждаю я, приканчивая булочку и украдкой вздыхая с облегчением. - Потомственный. Ослеп, что ли?! Молочком промыть глазки?!
Толпа расступается, и вперед выходит… м-да, а я-то думал, что женской красотой меня удивить трудно. Выходит, ошибался. И только потом я соображаю, что такая краля среди мохнатых сорвиголов смотрится по меньшей мере неуместно.
Если только она не сменила облик минуту назад.
- Как тебя звать, красавчик? - Голос у крали низкий, грудной, и все ракшасы как по команде дружно облизываются и хмыкают.
- Айндруша
[6]
, - ничего лучшего мне в голову не приходит. - А тебя, крошка?
