Память - такая забавная штука… а в случайные совпадения я давно не верю.
ГЛАВА XV
ГРЯЗНЫЙ НИШАДЕЦ
Заметки Мародера, летний лагерь близ Хастинапура, третья четверть периода Васанта
Лагерь разбили неподалеку от города, в двух с половиной крошах
[53]
за юго-восточными предместьями.
Местность изобиловала холодными ключами, чья вода заставляла ныть зубы, а в носу поселялись колкие мурашки. Вокруг родимыми пятнами на бритой голове великана были разбросаны тенистые рощи хлебных и манговых деревьев, розовые яблони в цвету наполняли воздух тончайшим ароматом, а заросли "змеиного" табака встречались на каждом шагу.
Пьяные от весны кукушки оглашали окрестности восторженными воплями, а пестрые дятлы-шатапатры просто кишмя кишели в кронах смоковниц и ямал, так что для получения счастливого знамения достаточно было просто прислушаться или взглянуть на ближайшее дерево.
Короче, счастья для всех было хоть отбавляй.
Один Дрона ходил сумрачный и корил себя, что не проследил за дворцовыми слугами: орава лизоблюдов с прихлебателями набежала сюда за две недели до приезда царевичей!
Скажите на милость, можно ли вдалбливать детям и подросткам азы воинской науки, можно ли приучать отпрысков Лунной династии и присланных в обучение наследников иных родов к тяготам доли кшатрия если…
Вот именно, что если!..
Наспех сооруженные беседки из лиан, где в тени ждут кувшины с прохладительными напитками, - это тяготы?!
Рукотворные прудки со всякими лотосами-лилиями, полные прозрачной воды, где плавают сонные лебеди и утки-чакраваки, - это суровость быта?!
Толпы оголтелых мамок и нянек, умудряющихся прикрывать маленького господина зонтом от солнца, даже если господин в это время изволит биться на тупых мечах с другим маленьким господином, - это доля кшатрия?!
Дхик!
Сражение с армией прислуги было самым трудным делом в жизни Дроны. И до бхутиков напоминало легендарную битву Хастина-Слона, основателя столицы, с девятиглавым Гухринич-нагом - у этой пакости вместо срубленной головы мигом вырастали две, а то и три новые. Сейчас, например, Брахман-из-Ларца шел от полевой кухни, где больше часа вколачивал в головы поваров, поварят и поваришек истину вечную как мир: еда должна насыщать тело, даруя силы - и не более. Никаких разносолов, никаких селезней в меду, фаршированных кисло-сладкой массой из ста тридцати компонентов, названий которых Дрона не мог запомнить, несмотря на свою уникальную память! Никаких перепелиных сердец с крохотными орешками, вызывающими жажду, никаких плюшек, ватрушек и прочих сдобных игрушек во рту у будущих колесничных бойцов, никаких освежающих узваров во время учений, никаких фиников на блюдцах рядом с лучниками, никаких…
Дрона вытер вспотевший лоб и грустно вздохнул.
Тяжкий труд, однако: превращать толпу знатных оболтусов в будущих царей!
Уехать бы с ними куда-нибудь подальше, в дебри Калинги или Южной Кошалы, скрыться в непроходимой чаще, жить в шалашах, кормиться охотой, а если толпы прихлебателей и пропадут по дороге пропадом - всяко бывает, не углядели, видно, ракшасы шалят…
Мечты, мечты!
Обогнув белоснежный пандал - огромный шатер из циновок-матов, предназначенный для общих собраний наставников на исходе трудового дня, Дрона углубился в рощицу душистых кетак-широколистов,: срезая угол по дороге к учебным площадкам.
Почти сразу услышал возбужденный гомон детворы и треск сшибающихся палиц. Напуганные им птицы стаей парили над деревьями, опасаясь вернуться и рассесться по ветвям.
На поляне, что по форме напоминала искаженную букву "Ка", первую букву алфавита, сражались двое хастинапурских царевичей, двое правнуков Грозного:
Бхима-Страшный, формальный сын Альбиноса, и Дурьодхана-Боец, первенец Слепца.
Их поединок интересовал Дрону даже не тем, что оба двенадцатилетних подростка были кряжисты и сильны не по годам, а также по праву считались среди сверстников (и не только) лучшими в наличном бою. Брахман-из-Ларца зашарил глазами, отыскал рядом с мальчишками своего деверя Крипу и вздохнул с облегчением.
Этот не допустит… в случае чего.
Ровесники, Страшный с Бойцом родились день в день и даже, как утверждали повитухи, час в час. Оба были леплены по одному образцу: по-мужски широкие в кости, круглолицые увальни, они не были созданы для лука или дротика, но преображались, взяв в руки оружие, чьим предком являлась обыкновенная дубина. Оба могли часами рассуждать о навершиях для булав взахлеб споря по поводу преимущества сдвоенного конуса перед сплющенным шаром с пирамидальными выступами, - ив ухе каждого из двоюродных братьев вечно красовалась золотая серьга-булавка.
Символ, так сказать.
Их соперничество частенько приводило к тому, что наставникам приходилось силой разнимать увлекшихся драчунов. При этом Боец обычно выкрикивал оскорбления в адрес своего антагониста, где "Волчья утроба!" было самым безобидным высказыванием, а Страшный угрюмо сопел и норовил пнуть обидчика ногой.
Изредка ему это удавалось.
Зато потом, науськанный старшим братом, Страшный целый день коверкал имя Бойца, громогласно превращая Дурьодхану в Суйодхану - то есть Бойца в Слабака.
Что приводило к очередной драке.
Некоторое время Дрона наблюдал за поединком. Удостоверясь, что все удары наносятся согласно канону, выше пояса и не в полную силу, Брахман-из-Ларца кивнул в ответ на вопросительный взгляд деверя-наставника и отправился дальше.
Конфликт между Страшным и Бойцом сам по себе не имел большого значения. Дети есть дети, особенно дети царей, избалованные повышенным вниманием к своей персоне. Суть крылась в другом: вот уже два года, как вражда между двоюродными братьями ширилась, грозя превратиться в непреодолимую пропасть.
С точки зрения Дроны, тон здесь задавала пятерка сыновей Альбиноса, но высказать свое мнение вслух Брахман-из-Ларца не спешил.Мальчишки остались сиротами - их отец умер при странных обстоятельствах, в объятиях своей второй жены, именно два года назад.
Сиротство - плохое средство для улучшения характера.
Тем паче сиротство царевичей.
Но почти сразу, едва отпылал погребальный костер несчастного Альбиноса, его дети стали демонстративно называть себя Пандавами, всячески подчеркивая, кто их отец! Это смотрелось бы безобидно - мало ли чего учудят мальчишки, потеряв любимого родителя! - да и пятеро огольцов действительно имели полное право звать себя общим отчеством вместо имен, данных при рождении…
Увы, только не в Лунной династии.
Наследственное, племенное имя играло в семействе любого раджи весьма важную роль. Все правители Панчалы испокон веку звались Панчалийцами, все владыки Шальвапура были Шальвами, все вожди рода Вришни (тотем Мужественного Барана) отроду считались Вришнийцами, эстафета преемственности передавалась из рук в руки.
