В последние годы мест у них было много, но Джонни знал, о котором из них идет речь. Туда они уходили выпить пива, потрепаться, скрыться от чужих глаз. Там умер Дэвид Уилсон. С этого места все началось.
Он развернулся – попавший под колеса куст царапнул днище – и поехал к реке.
Было уже поздно, и машин встречалось мало. Огромные жуки бросались на ветровое стекло и растекались мутными пятнами. Джонни так вымотался, что едва не пропустил съезд с главной дороги. Трава на заросшем и разбитом проселке оставалась примятой после полицейских машин, приезжавших за Дэвидом Уилсоном. Дорога круто уходила вниз, к реке, слева поднимался мост. На спуске Джонни едва удержал в руках руль. Футах в сорока от дороги, в кустах, словно затаившееся привидение, темнел пикап. В кабине никого не было. Джонни погасил свет, вышел и, пройдя мимо грузовика, посмотрел на реку. От воды поднимался лунный свет, и камни казались серебристо-серыми глыбами. Под мостом собралась тьма.
Джонни соскользнул с берега на песок у самой воды и перепрыгнул на широкий плоский камень. Вода не стояла на месте, что-то темное проплыло мимо. Справа клонилась к реке ива, слева нависал мост. Джека видно не было.
– Я здесь, Джонни.
Голос шел из-под моста и принадлежал Джеку. Язык у него немного заплетался. Подойдя ближе, Джонни увидел друга. Тот сидел на упавшей свае, свесив ноги в воду. Джонни остановился футах в двадцати от него. Джек виделся ему размазанным пятном с неясным, лишенным черт лицом. Он поднял бутылку, и Джонни услышал бульканье.
– Хочешь?
– Что за хрень происходит? А, Джек? – Джонни хотел сохранять спокойствие, но ничего не получилось, и он уже выходил из себя. Алисса мертва, а друг пьет бурбон. Джек слез со сваи и пошлепал по мелководью. В одном месте он споткнулся и упал на колено. – Выходи сюда, где я могу тебя видеть. – Джонни вышел из-под моста. Он так и не решил, чего хочет больше: поговорить или вмазать единственному другу по физиономии.
– Извини. – Язык у Джека заплетался так, что Джонни едва понимал его. – Джонни, друг… – Джек выбрался на свет. На нем была куртка, которую он позаимствовал у Джонни, и мокрые по пояс штаны. Снова споткнулся и выронил бутылку. Она ударилась о камень, и запах спиртного растекся по земле. Джек сел возле разбитой бутылки. – Мне так чертовски жаль… Извини.
– Чего тебе жаль? Ты за что извиняешься?
Джек покачал головой и закрыл лицо руками.
– Трусость – грех.
Джонни посмотрел на друга, голос которого прерывался всхлипами.
– Ты же скажешь что-то хорошее обо мне, если кто-то спросит? – Джек вытер рукавом нос. – Просто, Джонни, если кто-то… если кто-то спросит? Скажешь, что я был хорошим другом? Я старался, ты ведь знаешь. Все эти ночи… с тобой. Мы же ходили вместе. Я прикрывал тебя с тыла. Знал, что ты не остановишься. Старался не пускать тебя к плохим домам. По-настоящему плохим. Если б ты умер… если б с тобой случилось что-то… меня это убило бы. Я бы знал, что виноват, и меня это убило бы.
– А остальное, Джек? В чем еще ты виноват? Как насчет Алиссы? Ты же знал, где она? Все время знал?
– Ложь и слабость. Это тоже грехи.
– Джек…
– Бог прощает мелкие прегрешения.
– Знал все это время.
– Я пытался прикрыть тебя, – пробормотал Джек, раскачиваясь вперед-назад. – Она уже была мертвая. – Он покачал головой. – Уже мертвая.
– Что случилось с моей сестрой? – Сжав кулаки, Джонни подступил к Джеку. Он едва сдерживался. – Что случилось?
Джек глубоко, прерывисто вздохнул и увел взгляд к реке.
– Я дал ей свой велик. Вот и всё. Ничего больше я не сделал. Только пытался помочь. Ты должен мне верить.
– Рассказывай все.
– Мы сидели в библиотеке, всей кучкой. Помнишь, нам задали тот проект? – Джонни не ответил, и Джек кивнул. – Мы были в одной группе, Алисса и я. Вулканы. Писали доклад про вулканы. Было уже поздно, почти темно. Все сказали, что надо расходиться. – Секунду-две он молчал. – Твой отец позабыл приехать за ней, и я дал ей свой велик. Он забыл, а уже темнело. Джеральд как раз получил новую машину и искал повод прокатиться, так что я отдал Алиссе велик, а сам позвонил брату, чтобы приехал за мной. Вот и всё. Ничего плохого и не должно было случиться, понимаешь? Я же старался, это ведь считается, правда? Это считается.
Джек опустил голову. Обе его руки – больная и здоровая – дрожали. Пальцы сжались в кулаки.
– Он сказал, что хотел просто напугать ее.
– Кто?
– Хотел пошутить.
– Кто? Джеральд?
– Она так мчалась…
– Нет.
– По самому краю дороги. – Вздох. – Он просто хотел ее напугать.
– Что случилось, Джек?
– Он немного выпил.
Джонни схватил Джека за грудки, встряхнул, и рубашка порвалась.
– Что, на хрен, случилось?
– Она оглянулась, и, наверное, ее ослепили фары… Не знаю. В общем, она упала. И прямо под пикап. Джеральд струхнул. Позвонил отцу. – Джек уже плакал. – Она умерла на месте.
– Не понимаю.
– Я хотел рассказать, но к брату уже приезжали скауты.
– А это здесь при чем?
– Отец сказал, что если кто-то проболтается, в профи Джеральду не попасть.
– Ты соврал из-за брата? Из-за его бейсбольной карьеры? – закричал Джонни.
Джек покачал головой.
– Нет? Тогда что?
– Я хотел рассказать.
– Но не рассказал.
Джек тихонько плакал.
– Джонни…
– Молчал… все это время…
Джек поднялся и пошатнулся. Протянул руку, но Джонни отмахнулся.
– Я пытался…
– Как ты пытался?
– Помнишь, я говорил, что Джеральд сломал мне руку? – Джека трясло, на Джонни он смотрел с мольбой. – Это не он. Отец. Я сказал, что хочу рассказать, и он сломал мне руку. Сломал в четырех местах. Потом прижал к земле и заставил поклясться.
– Из-за Джеральда?
– Они только об этом и говорят. Джеральд и отец.
У Джонни перехватило живот. Он согнулся и отвернулся. Ухватился за ветку.
– Ты сказал, что узнал о ней от Ливая Фримантла.
– Я соврал.
– Тогда почему сейчас? Почему ты рассказываешь об этом сейчас?
– Потому что Фримантла прислали не просто так. Была причина…
– Какая причина?
На лице Джека отразился ужас.
– Бог знает.
«Нет ворон, – подумал Джонни. – Бог знает».
– Он все время это повторял. Даже во сне. Нет ворон. Бог знает. Помнишь название шахты? Засело в голове. Богу ведомо. Бог знает, что я сделал. – Голос Джека сорвался. – Последнее, что сказал мне Фримантл… последнее… Черт.
