– Никому не двигаться. – Хант поднялся сам, поставил на ноги Джека и передал его Йокаму. – Полегче с ним.
Детектив попытался отвести мальчика к машине, но Джек уперся и закричал:
– Я хочу поговорить с Джонни! – Йокам пригнул ему голову и подтолкнул в салон. – Я хочу поговорить с Джонни!
Дверца захлопнулась, заглушив крики, и Джек несколько раз ударил головой в стекло.
Хант поднял револьвер и открыл барабан. Пустой. Он опустил оружие в карман. Кросс шагнул к нему с протянутыми руками.
– Мальчик пьян. У него проблема. Мы организуем ему помощь.
– Вам придется проехать со мной. В участок.
– Он – мой сын. Я не собираюсь выдвигать обвинение. – Кросс попытался выдавить улыбку.
Детектив ничем не выдал своих чувств, что потребовало немалой выдержки.
– Вам и Джеральду. Считай это любезностью с моей стороны. – Хант поднес руку к кобуре и кивнул в сторону соседнего двора, где собралось несколько зевак, с интересом наблюдающих за происходящим. Он подошел ближе, но голос понижать не стал. – У меня есть рассказ Джека. О том, что случилось с Алиссой. О причастности к этому Джеральда. Обо всем. – Хант выдержал короткую паузу. – Несколько часов назад мы нашли ее тело.
Кросс посмотрел на сына, потом на плачущую жену.
– Давайте сделаем все правильно, – добавил Хант.
Кросс повернулся, и маска слетела с его лица. Теперь оно выражало только трезвый расчет.
– Не понимаю, о чем вы.
– Дэвид Уилсон нашел тело Алиссы. Поначалу я думал, что он позвонил в участок и по чистой случайности попал на вас, но в журнале регистрации такого звонка нет.
– Вы ошибаетесь.
– Не надо. Сегодня я разговаривал с Патрицией Дефрайс. Она все рассказала.
Она действительно все рассказала. Кросс поймал ее на еще одной попытке подделать чек. Преступление стало бы для нее третьим, и тогда она села бы как минимум на двенадцать лет. Кросс предложил выход. Он хотел знать, бывает ли кто-нибудь возле шахт. Кто угодно и в любое время. Дефрайс сказала, что понятия не имеет, зачем ему это понадобилось, почему его так интересуют шахты. Хант поверил женщине, хотя и не сказал ей этого. Пусть говорит. Пусть боится.
– Я объяснил Патриции, что подделка чека – мелочь по сравнению с соучастием в убийстве. Дал понять, что настроен серьезно и что она пойдет под суд заодно с вами. Она все рассказала и даст показания. Расскажет, как вы появились возле шахт после ее звонка и как пять минут спустя мимо них промчался Уилсон на кроссовом мотоцикле с вами на хвосте. Она даже запомнила время. Через пятнадцать минут Джонни Мерримон увидел, как Дэвид Уилсон свалился с моста.
– Она – мошенница и лгунья. Свидетельница из нее никакая.
Хант демонстративно прошелся взглядом по автомобилям на подъездной дорожке.
– Где ваша машина? «Додж», верно? Сколько автомастерских надо обзвонить, чтобы его найти? Конечно, не в нашем городе. Может быть, в Уилмингтоне? Или в Роли? В каком-то, надо думать, большом городе. Но мы ее найдем. «Додж» с поврежденным передним крылом. И краска совпадет с той, которую мы нашли на мосту.
– Мне нужен адвокат.
Хант подозвал патрульных.
– Вы арестованы за убийство Дэвида Уилсона. У вас есть право хранить молчание…
– Я знаю свои права.
– Все, что вы скажете, может и будет использовано против вас.
– Минутку. Минутку. – Кросс облизал губы. – Мне надо поговорить с тобой. Только с тобой. На секунду. – Хант заколебался. – Хочешь сделать все правильно, да? Ты ведь за это? Ты же бойскаут. – Хант поднял руку, и полицейские отступили. – Подумай хорошенько о том, что делаешь. Подумай.
– Мне думать не надо. У меня есть ордер.
Кросс наклонился к нему, бросил взгляд за спину Ханту на патрульных и дохнул горячим шепотом:
– Твой сын тоже был в той машине.
Хант невольно попятился.
– Не был.
– Сидел на переднем сиденье, когда Алисса попала под колеса.
– Не верю.
– Каким он был последний год? Твой парень? Таким же, как раньше? Как год назад? Нормальным? Подожди, дай скажу. Угрюмым? Раздражительным? Поступи правильно, Хант. Важнее семьи ничего нет. Вот в чем все дело.
Хант огляделся. За стеклом патрульной машины размазанным пятном маячил Джек. Джеральд с трудом сдерживал слезы. Жена Кросса все так же причитала и раскачивалась.
– Не думаю, что в твоей семье с этим всё в порядке.
– Он ведь у тебя единственный ребенок?
Секунды три они молча смотрели друг на друга.
– Поступи правильно, – повторил Кросс.
Хант сделал знак полицейским.
– У вас есть право на адвоката.
Звякнули наручники.
Кросс попытался сопротивляться и вскрикнул, когда его сломили. Тапочки он потерял, когда его уже потащили к машине.
* * *
Из полицейского участка Хант вышел около шести. Кросс давать показания отказался, зато Джеральда было не остановить. Заговорило чувство вины. Оно просто выгрызло его изнутри.
Солнце уже окрасило улицы розовым, но дом Ханта оставался в кармане тьмы. Войдя, он тихо остановился в кухне. Негромко гудел холодильник. Где-то на улице открылась гаражная дверь.
Хант положил на стол оружие, жетон. Поднялся по вздыхающим от бремени ступенькам, открыл дверь в комнату сына, и ему навстречу хлынул теплый воздух. Аллен лежал на кровати – комок одеял, блондинистых волос и потерянной невинности.
Прошлое.
Как много хорошего…
Хант пододвинул стул и сел. Закрыл глаза. Потер пальцами. Так кончиться не должно. Сила в выборе. Он верил в это. Поступить правильно никогда не поздно.
– Никогда не поздно, – беззвучно прошептал детектив, глядя на спящего сына. Эти слова стали для него личной молитвой, и он повторял их снова и снова.
Аллен проснулся минут через двадцать, и эти двадцать минут стали самыми длинными в жизни Ханта. Дважды он поднимался и дважды садился снова, пока бледный и розовый солнечный свет не коснулся лица сына. Глаза его открылись, и в этот момент они были совершенно невинными.
– Привет, пап. Что случилось? – Он потер глаза и сел, откинувшись на подушки.
– Ты ведь знаешь, что я люблю тебя?
– Ну да. Конечно. А что…
– Если ты когда-либо попадешь в беду, я сделаю все, чтобы тебе помочь. Это ты тоже знаешь. Какой бы тяжелой ни была ситуация. Я – твой отец, и я помогу тебе. Ты знаешь это?
– Конечно, знаю.
Хант замер.
– У тебя проблемы?
